— Была, а сейчас нет! Но обязательно будет. Считайте, что она есть!
Машаня захохотала, запрокинув к небу кудрявую головку:
— Договорились! Придешь домой, представь себе девушку, нарисуй ее, а потом нарисуй ей рожки! Гениально!
Она взбежала по низкой лесенке к порожку своего жилища.
— Студент, ты меня уважаешь?
— Да! — выпалил я.
Я хотел еще сказать про то, что могу встать на колени и пропеть серенаду, но Машаня меня опередила:
— Тогда слушай мою команду! Кругом, шагом марш! Только быстро, пока там народ не разошелся.
— Почему быстро? Пусть расходятся, я дорогу домой найду. Давайте… просто поговорим…
— Поговорим как-нибудь потом. Потому, что мне еще замуж выходить. А если ты задержишься, то к Машане, ни за что, ни про что, будет приставка — «открывашка». Машка-открывашка. Понял? К тому ж, женатые здесь ревнивые, им всё холостяки донжуанами мерещатся. Мой рыжий тоже, наверно, по нашим следам потопал, где-нибудь за углом стоит, веточку строгает, но ты его не бойся, вон доску возьми в подмышку, отобьешься. Недавно, во-он у того балкА, один чудак другого застрелил. Загуляешь возле чужой хаты, а там из окна ревнивец двустволку высовывает и говорит ласково: слышь, мужик, не переминайся, замри, ага, вот так, бабах! Спасибо, отомри!
С такой балагуркой можно было всю ночь отдыхать душой, но, понимая серьезность момента, я добросовестно сделал «кругом, шагом марш». Честь дамы — прежде всего, это было правилом моего студенчества, правилом моего студенческого Обще-житиЯ.
Доску «в подмышку» я не взял.
Ну, интересная бы картина: идешь с доской, а на пути стоит Рыжик. Что делать? Доской по башке? А за что? НЕ за что! Приближаешься дальше, подходишь такой, а он перышко раз в бок (не в свой, разумеется) и комментирует: а это, мол, за доску — оправданная реакция на угрозу.
Хорошо, а если то же самое, но без доски. Идешь. Рыжик на пути. Убегать? Позор. Сдохну, но не побегу. Привет, мол, Рыжик, давно не виделись, «в борьбе и тревоге не стой на дороге». А в ответ — перо. И комментирует: а ты не зарься на чужую ягоду.
И по логике, если результат один, то зачем тяжесть тащить, лучше налегке.
Вот так умирают логичномыслящие, но гордые люди, даже каратмэны.
И все-таки несколько приемов каратэ я знал и в минуты опасности был готов применить свое хилое умение. Вот так и шел: смешил себя и подбадривался картинами «с доской и пером», и тело пружинилось и дрожало от решимости, готовя конечности к блокам и ударам. Словом, возвращаясь, по-настоящему я боялся одного — заблудиться и «не успеть».
