– Снимай куртку! – крикнула Стефания и сама принялась стягивать с меня и без того уже разорванную ветровку. Она бросила ее русалкам, и те, разделив ее между собой на не равные куски, ушли прочь.
Мы остались совершенно одни на помятом пшеничном поле.
– Что это было? – пробормотал я, только сейчас поняв, что еще жив.
– Русалки. Сейчас русалочья неделя – вот они и гуляют, – голос Стефании оказался не менее хриплым, чем мой. Он даже показался мне каким-то потусторонним – в нем не было ни одной эмоции.
Голова у меня еще гудела, да и мышцы стали словно деревянными, но делать теперь привал как-то не хотелось. Мы потихоньку пошли к лесу. Шаг за шагом гибкость возвращалась в мышцы. Возвращалось и душевное равновесие. Мы живы – и это главное. Я вспомнил все события минувшего часа и засмеялся.
– Ты что? – удивленно спросила Стефания. Я заметил, голос у нее тоже пришел в нормальное состояние. Да и такую улыбку я у нее никогда не видел. Из-под завесы неприступной гордости проступила, наконец-таки, добрая душа.
– Просто вспомнил все это.
Теперь мы засмеялись уже вместе. Долго мы не могли успокоиться.
– А почему у них нет хвостов? – едва отдышавшись, спросил я.
– Что? – Стефания снова залилась смехом. Мне так нравится ее смех. Он похож на переливы сотни серебряных колокольчиков. И еще ей очень идет улыбка. Но сейчас не об этом.
– У русалок должны быть хвосты. Ну, рыбьи такие.
– А-а! Нет у русалок хвостов. Рыбьи хвосты бывают у Фараонов, их еще Сиренами зовут. Но они на землю не выходят. В вашем мире просто все названия перепутались. А русалки – это утопленницы. Девушки, умершие до свадьбы. Они заложницы Водяного, но на одну неделю в году они получают свободу. Эта неделя зовется Русалочьей. В это время они по полям гуляют и на ветвях деревьев сидят, к домам своим прежним приходят. И частенько на живых нападают.
Она снова засмеялась. В первые за все наше совместное путешествие Стефания мне что-то объяснила, а при этом не почувствовал себя полным дебилом. Мне это даже понравилось.
– А почему они набросились только на меня?
– Ты выбрал петрушку.
Мой немой вопрос снова рассмешил Стефанию.
– Ну, русалки, говорят, полынь не любят. Поэтому и спрашивают на выбор «Полынь или петрушка».
– А! Это типа реши сам свою судьбу «Жизнь или смерть»?
– Ну, что-то вроде.
– А что с одеждой?
– По легенде русалки испытывают страшный холод. Но одежды у них нет. Поэтому многие матери, у которых умерла дочь до свадьбы, во время русалочьей недели вывешивают на заборы одежду, чтобы дочка погрелась.
