— Слушай, малец. Ты же помнишь, где ты живешь, да? Найти сможешь?
Он закивал.
— Солнечная, пять. Там моя бабушка живет. Только она уже умерла.
— А мать твоя, где живет? Знаешь?
На этот раз Пашка отрицательно покачал головой.
— Мама с нами не живет.
— Так ты с бабушкой жил, что ли?
— Да. С бабушкой Таней.
— Вот сука, — процедил Ненужный.
— Ругаться нехорошо.
Андрей помял густую бороду, вздохнул и встал. Пашка последовал за ним. Ростом он был ему чуть выше пояса и глядел снизу вверх.
— Ты такой большой, — мальчик улыбнулся, — И с бородой. А она сама выросла?
— Сама.
— А у меня тоже вырастет?
Ненужный не ответил. Вместо этого просто потрепал мальчишку по волосам и собрал в пакеты рассыпанные вещи.
— Идем, подкидыш.
Пашка без разговоров последовал в дом. От слез на щеках не осталось даже следа.
Анна строчила на швейной машинке и делала вид, будто не замечает вошедших. Андрей бросил пакеты у порога и помог мальчишке разуться. Тот поздоровался, робко прошел в дом, уселся на табуретке.
Ненужный сел на кровать. Анна продолжала строчить.
— Это бывшая моя, — сам не узнавая собственного голоса, сказал Андрей.
Жена молчала.
— У нее сын от меня. Я не знал.
— Мои поздравления, — с наигранной радостью воскликнула та, не отрываясь от дела.
— Ты хоть внимание-то обрати! Человек к нам в дом пришел!
— Ой, простите! — всплеснула ладонями Анна и обернулась, растягиваясь в искусственной улыбке, — Что же это я! Счастье-то какое! Теперь у нас хоть семья-то на семью станет похожа! Да, муж? Мама, папа и сын! Вот здорово-то! Никогда не знаешь, откуда столько счастья привалит. А тут на тебе! И главное — бесплатно!
Пашка хихикнул. Ему показалось забавным поведение незнакомой тети. Она смешно качала головой и жестикулировала. Папу, видимо, ее поведение нисколько не веселило и Пашка, на всякий случай, перестал улыбаться.
— Не язви. Самому тошно.
Но Анна не унималась.
— А похож-то как! Ну, весь в отца! И глазки-то карие, и даже волосинки — все одна в одну! Ну, не прелесть ли? Ни у кого же сомнений даже не будет. Точно сын! Верно, муж? То-то все в селе обрадуются! Зауважают! Шутка ли? Ненужный отцом стал! Не нагулял, не наблудил, все честь по чести — нарожал! Молодец!
— Да что ты цирк-то устраиваешь?! — рявкнул папа, и Пашке снова захотелось плакать. А еще больше — захотелось домой, к бабушке, — Я виноват, что ли? Мальцу седьмой год! До тебя это было! Она не говорила, что брюхатая. А потом сама в Москву улетела. Ты же знаешь все! Какого лешего душу коробишь?
