— У нас ребенок, Ненужный! Не у меня, а у нас! Если говорю, значит знаю. У меня тогда кроме тебя никого не было…
— Конечно, не было! — перебил ее Андрей, — Потому, наверное, и ушла из дому!
— Не язви! Оправдываться перед тобой не собираюсь. И обсуждать ничего не буду. Сын твой, вот и воспитывай.
Она обернулась к автомобилю и выкрикнула:
— Павел, подойди!
Из внедорожника никто не вышел. Она снова позвала. Щелкнул замок, приоткрылась задняя дверца.
— Пошла вон отсюда, — сквозь зубы процедил Ненужный.
Девушка на его слова никак не отреагировала, а только прикрикнула:
— Ну, долго ты? Вылезай!
Андрей схватил ее за плечо и рывком потащил к машине. Та упиралась, но, все же, шла.
Открылась водительская дверца и на траву выпорхнул худощавый мужик интеллигентного вида. В правой руке его имелось помповое ружье. Он передернул затвор и коротко бросил:
— Эй!
Андрей отпустил блондинку. Та поправила перекошенный плащ, сдула с лица прядь волос и с ненавистью уставилась на отца своего ребенка. Ненужный ничего не сказал. Он молча вернулся во двор и затворил калитку. Немного подумал, сходил в дом за ружьем, зарядил и снова вышел за двор.
Пахло выхлопными газами. Габаритные огни внедорожника мелькали вдалеке. На том месте, где недавно была машина, теперь стоял маленький, темноволосый человек лет шести. В джинсах и синем свитере. Он смотрел на удаляющийся автомобиль и плакал. Рядом с ним на траве лежали пакеты, из которых выпали детские вещи. Андрей прислонился спиной к воротам, поставил рядом ружье и, присев на корточки, закрыл глаза. Мальчик был его уменьшенной копией.
— Привет, — тихо сказал Пашка, всхлипывая и утирая слезы.
— Привет, — Андрей продолжал сидеть с закрытыми глазами, словно боялся смотреть на сына.
— Я Паша Ненужный. «Ненужный» — это такая фамилия. А так я нужный. У меня бабушка умерла.
— Соболезную.
— А?
— Плохо, что умерла, говорю.
— Да. Плохо. Она заболела кашлем, а потом умерла. Ее на кладбище похоронили.
— Все умирают.
— Да. Я знаю.
Пашка подошел к отцу и присел рядом.
— А я у тебя теперь буду жить?
— Не знаю, — честно ответил Андрей, открыл глаза и посмотрел на мальчишку, — Тебе лет-то сколько?
— Шесть. Я скоро в школу пойду. Осенью. А ты мой папа? Да?
Андрей снова закрыл глаза и прислонился затылком к забору. Ему не хотелось говорить, не хотелось отвечать на вопросы. Он просто хотел лечь спать, чтобы утром уйти в тайгу. А еще он не знал, как теперь смотреть в глаза людям, не говоря уже о собственной жене.
