Гвендолен смущенно опускает глаза. Краснеет.
Генри уже спускается в глубину разрытого фундамента. Андреа, затем лорд Уильям, следуют за ним.
ФЭШЕМ
(кричит вслед) Там два квартала вперед! Прямо по этой улице!
ЛОРД УИЛЬЯМ
Разберемся!
…Лабиринт фундамента: постоянная смена освещения — Андреа, лорд Уильям, Генри, пролезая через щели, перебираясь по мосткам, спускаясь и поднимаясь по стертым каменным лестницам, то оказываются в прохладной густой тени — если над ними смыкаются сохранившиеся своды — то вновь попадают в ослепительное сияние дня.
ЛОРД УИЛЬЯМ
Нет, Гарри, эта дощечка не вызывает доверия. Сюда.
АНДРЕА
(смеясь) А белых камешков ни у кого нет? Стоило бы оставлять метки.
ЛОРД УИЛЬЯМ
Мальчик-с-пальчик страдал плохой зрительной памятью. Не советую подражать.
ГЕНРИ
Слушайте, милорд, почему Вы сейчас смеялись над Фэшемом?
ЛОРД УИЛЬЯМ
(засмеявшись с удовольствием) А он нес несусветную чушь.
ГЕНРИ
Это я понял. Но в чем она заключалась?
ЛОРД УИЛЬЯМ
Гарри, Вам придет в голову рисковать жизнью спасая… патефон или телефонный аппарат? Даже если это Ваша собственность?
ГЕНРИ
Нет, конечно, что я, не в себе?
ЛОРД УИЛЬЯМ
В том-то и дело. А теперь представьте, что домашний быт патрициев весь состоял из шедевров… Посуда, мебель, все было сотворено руками «неведомых мастеров», до которых патрицию, кстати, было столько же дела, сколько Вам — до телефонного мастера. Искусство — предмет комфорта, не больше. Спасать предметы комфорта — блажь, что Вы сами сейчас подтвердили. Помпеяне спасали золото, драгоценности, документы.
АНДРЕА
(увлекшись) Нет, постой! Ведь все-таки он тащил скульптуру, этот Корнелий! Все-таки он это делал!
ГЕНРИ
Попались, милорд? Фэшем хоть и дурак, а прав!
ЛОРД УИЛЬЯМ
(хохочет) Нет, вы меня убьете сегодня… (Останавливается, достает портсигар. Предлагает папиросы Генри.) Ну конечно он спасал этого Ганимеда! Но не ради же таланта скульптора?!
АНДРЕА
А зачем?
ЛОРД УИЛЬЯМ
(выпуская дым) Ну, друзья мои, ответ на поверхности. Античное сознание наделяет предметы магическими функциями. Это и придает им иногда очень большую ценность в глазах владельца.
ГЕНРИ
Н-ничего не понимаю.
ЛОРД УИЛЬЯМ
(пожав плечами) Мы случайно подняли завесу над историей любви. (Задумывается, устремляя взгляд куда-то в призрачную даль времени.) Это была печальная история. Нет сомнения, что юноша с которого, по римской прихоти стилизуя под Грецию, художник снимал портрет, уже давно был мертв, когда наш Корнелий погиб в лаве Везувия, обнимая его статую.
