Что бы ни говорили про то, что человек наедине с собой и с друзьями - это одно, а на сцене - все-таки что-то другое, случай Майка как раз тот случай, когда артист и человек совпадали. За это и давали призы на фестивалях - "за зрительские симпатии", за то и любили Майка - достаточно перелистнуть тогдашнюю рок-прессу.
Лирический герой песен Майка - сам Майк, его прямая речь, его жалобы, нытье, претензии, победы, поражения, поза... (в отличие от некоего "символического человека" БГ).
Да, вместо имиджа была поза, неловко прикрывающая какую-то рану, насквозь просматриваемая поза неудачника и позднего аристократа ("от портвейна" - можно добавить), разочарованного, усталого, разбитого настолько, насколько может быть разочарован тинейджер Холден Колфилд в тридцать лет - не изменивший своим дурацким мечтам и за решением вопроса "почему же мир хуже меня?" так и не повзрослевший.
Майк - большой обиженный городской ребенок, которому не купили игрушку, машинку, грубо взяв за руку и отведя от сверкающей витрины. Но воспоминание об этой Витрине, запрятанное глубоко-глубоко, в лучших его вещах оживало: отстранением, что ли, от окружающего, или какой-то спрятанной в себе улыбкой, я не знаю.
Сначала были Все Братья-Сестры - 78, альбом совместный с БГ. Фотография Вилли Усова запечатлела их в обнимку: Майка, Боба и однотомник Дилана - тогдашний их кастальский ключ. Оттуда-то начинает завязываться вся смысловая материя питерского рока. Великий Акын предложил им на перевод чудесные тексты.
А что петь в эпоху расцвета бардачной Империи Зла? Конечно, портвейн, девочек, личные суицидальные наклонности, дымящуюся сигарету или папиросу. Хрен с ней с Империей, пусть ее описывают заезжие французские путешественники, для коих она представляет этнографический интерес. Для нас интересно что-то другое.
Например: ввести солнце молодежной революции в русский язык, что-то изменив в его составе, и дать новые по духу песни, которых на русском еще не было.
Остановлюсь на одном из майковских шедевров с альбома Все Братья - Сестры - "Детке". Песенка, как ей и полагается, проста до безобразия: рок-герой, а именно сам Майк, ибо без подстановки на место рок-героя вечно жалующейся личности Майка песня рискует остаться без главной изюминки, провожает до двери девушку, накидывая ей на плечи "свой старый макинтош":
Я спел тебе все песни, которые я знал,
И вот пою еще одну, про то, что кончен бал
Про то, что одному быть плохо, что лучше быть вдвоем,
