О России поет Юрий Шевчук - в его песнях зажигается какая-то надежда; он очень популярен, потому что в его образе России и в его надежде есть место каждому (кроме снобов).
Первым о России спел Башлачев. До этого рок-музыканты пели о своих половых проблемах или ни о чем; много переводили; пели о своей тусовке - рок-н-ролльной нише внутри Империи. Бабы, бухло, буддизм, богоискательство, поездки на дачу.
Явление Башлачева было поворотным в истории русской рок-поэзии - время колокольчиков встретилось в нем с классикой, в первую очередь с самими духом русского христианства. Башлачев первым почувствовал новые времена и не захотел в них жить. Как бы там ни было, с Башлачева начинается новый период развития русского рока. Все, сделанное ранее, на мгновение увиделось наивной англоманией. За Петербургом лежали чудовищной протяженности невоспетые пространства, снега и равнины, куда не слетал ангел рок-н-ролла. Влияние Башлачева испытали на себе все; несомненно, он один из спутников или даже проводников БГ в его Русском Альбоме.
Своими судьбами и своей работой Башлачев и Янка явили собой конец прекрасной эпохи рок-н-ролла. Они прикоснулись к реальной русской классике, работая в совершенно чужом ей жанре - рок-музыке. В их устах рок обрел невиданную историческую глубину и размах. Башлачев не был скоморохом, как его определили в критике; скорее его можно сравнить с протопом Аввакумом, гнавшим скоморохов. А еще точнее - в нем случилась попытка соединить святость и скоморошество. Песни Янки можно сравнить с плачем Ярославны - это плач по разоренной стране за 70 лет чуждого ей владычества. Это плач по утрате каких бы то ни было ценностей, ориентиров и смыслов - и классических, и рок-н-ролльных. Рушатся все культурные сваи, и даже крест оказывается фальшивым - остается только чистый голос, уносящийся в небеса - и ничего больше.
Фактически, в эту страну БГ на сей раз и движется, где не спасут уже никакие цитаты, где нечисть не знает о Бобе Дилане, где опереться можно только на исконно русские смыслы. И это первая попытка после некоей ультурной катастрофы снова их отыскать; эти русские духи как бы и не названы, потому что вряд ли у них может быть какое-нибудь имя. Никита Рязанский, Святая София, Государыня, Чиж, Сирин, Спас, Алконст, Гамаюн, Бурлак - эти имена могли быть другими. Но так или иначе, поход в эту страну мог состояться только с благословения русской православной церкви.
