Как бедна мысль, которая не ощущает красоту и неизмеримую силу такого представления! И действительно, я это не воображаю себе, у меня для этого не хватает фантазии. Я просто открываю Блаженного Августина: «De civitate Dei», Buch XX, Kap. 9 и читаю: «Ecclesia et nunc est regnum Christi, regnumque coelorum». Дважды на протяжении нескольких строк Августин повторяет, что Церковь уже сейчас есть царство Христово. Он видит (после чтения Апокалипсиса) мужей, сидящих на тронах: кто они? Это те, кто сейчас управляет Церковью. Этот взгляд предполагает политическое правление, и даже там, где его осуществляет император, даже если он использует его против папы, он, император, является членом церкви, a Deo coronatus, власть которого основывается на религиозных предпосылках, так что речь идет не о действительном разделении государства и церкви, но в лучшем случае (о чем говорилось в предисловии к этой главе) о споре о компетенции внутри Церкви.
Религиозная основа этого взгляда восходит к самому Христу, потому что, как я писал в третьей главе настоящей книги, жизнь и учение Христа указывают на такое состояние, которое может быть достигнуто только общностью.>216 Это та точка, где стареющая империя и молодое христианство обнаруживают или кажется, что обнаруживают, определенное родство. Несомненно, что побудительные причины у обеих сторон были совершенно различные, у одной политические, у другой религиозные, возможно, что обе ошибались — империя не подозревает, что навек отдает свою светскую власть, чистое христианство древних времен не думает, что попадет в объятия язычества, которое его заглушит. Тем не менее из их объединения, из их слияния и взаимного проникновения возникла римская церковь. Церковь, согласно признанному ортодоксальному определению Блаженного Августина, включает в себя всех людей земли,>217 и каждый человек, будь то «князь или раб, купец или учитель, апостол или врач», должен рассматривать свою деятельность здесь, на земле, как указанную ему в Церкви должность, in hac ecclesia suum munus.>218 Через какую лазейку здесь могут спастись «государство» и более того «нация», чтобы подняться как самостоятельное существо по отношению к Церкви и воскликнуть: заботься о своих делах, я буду править делами этого мира по своему усмотрению! — не ясно. Такое предположение нелогично и бессмысленно, оно уничтожает идею римской церкви. Эта идея не допускает ограничений ни духовных, ни материальных, и когда папа как представитель Церкви, как ее pater ас moderator требует права на решающее слово в светских делах, то это так же оправданно и логично, как и утверждение Феодосия в его знаменитом декрете против еретиков, что он, император, «направляем небесной мудростью», или если Карл Великий из полноты собственной власти принимает решения по догматическим вопросам. Потому что Церковь охватывает все, — тело и душу, небо и землю, ее власть неограниченна, и тот, кто ее представляет, не зависимо от того, кто это есть, распоряжается неограниченно. Уже Грегор II, отнюдь не экстравагантный церковный князь, сравнил папу с «богом на земле». Грегор VII говорит, что «светская власть должна подчиняться духовной (т. е. римской церкви)». Он пишет Вильгельму Завоевателю, что апостольская власть должна держать отчет обо всех королях пред Богом. Грегор IX в своем письме от 23 октября 1236 года (где он особенно подчеркивает, что права императора «возлагаются» только Церковью) говорит: «Как представитель апостола Петра имеет власть над душами, то он имеет во всем мире преимущественное право над временной жизнью и телом и управляет этими временными браздами справедливости». Иннокентий IV утверждал, что нельзя оспаривать право Церкви направлять spiritualiter de temporalibus. И поскольку все эти слова, как бы недвусмысленны они не были, все же оставляют место для казуистики, честный и способный Бонифаций VIII рассеивает все недоразумения своей буллой Ausculta fili от 5 декабря 1301 года, направленной королю Франции, где он пишет: «Бог, невзирая на наши малые заслуги, поставил нас над королями и империями и возложил на нас иго апостольского служения, чтобы во имя Его и по Его повелению вырывать, устранять препятствия, разрушать, рассеивать, строить и насаждать... Итак, возлюбленный сын мой, не давай себя уговорить, что над тобой нет главных и что ты не должен подчиняться высшим иерархам Церкви. Кто так считает, — безумец. Кто так упорно утверждает, есть неверующий и не принадлежит к овцам доброго пастыря». Далее Бонифаций утверждает, что французские епископы должны приехать в Рим, чтобы папа решил, что «будет полезно для исправления непорядков и для исправления и доброго правления империей», на что римский католический епископ Хефеле очень верно заметил: «Кто имеет право распоряжаться, вырывать, строить и заботиться о добром правлении в империи, тот и есть ее глава».
