Религиозный горячечный бред
Христианская религия берет свое начало в очень своеобразное время при самых неблагоприятных условиях, какие только можно представить для создания единого, достойного, прочного строения. Как раз в тех областях, где была ее колыбель, а именно, в Западной Азии, Северной Африке и Восточной Европе произошло своеобразное проникновение самых различных суеверий, мифов, мистерий и философем, причем все они — и иначе не могло быть — лишились своеобразия и ценности. Сначала представим себе политико-социальное состояние тех стран того времени. Начатое Александром Рим завершил более основательным образом: в тех местностях господствовал интернационализм, который нам сегодня трудно представить. У населения основных городов Средиземноморья и Малой Азии отсутствовало всякое расовое единство: жили группы эллинов, сирийцев, евреев, семитов, армян, египтян, персов, галлов, римские солдатские колонии и т. д. и т. д., окруженные двоякими, половинчатыми людьми, в чьих жилах все индивидуальные характеры смешались в совершенную бесхарактерность и безликость. Чувство Родины полностью исчезло, потому что было лишено значения, не было ни нации, ни расы. Рим для этих людей был примерно тем же, чем для нашей черни полиция. Это состояние я охарактеризовал как хаос народов и попытался рассмотреть его в четвертой главе настоящего произведения. Этот хаос способствовал безудержному обмену идей и обычаев. Собственные нравы, собственный вид уходили, человек лихорадочно искал замену в произволе хаоса чужих нравов и чужих взглядов на жизнь. Настоящей веры почти не осталось. Даже у евреев — иначе посреди этого шабаша ведьм было бы столь приятное исключение — но она колебалась в далеко расходящихся друг от друга сектах. И все же мир еще никогда не переживал подобного религиозного шатания, распространявшегося от берегов Евфрата до Рима. Проникновение индийского мистицизма, претерпевшего различные искажения, до Малой Азии, халдейское почитание звезд, служение Ормузду Зороастра и поклонение огню магов, египетская аскеза и учение о бессмертии, сирийско-финикийские вакханалии и сакраментальные химеры, самофракийские, элевсинские, всяческие иные эллинские мистерии, причудливым образом замаскированные проявления пифагорейской, эмпедокловой и Платоновой метафизики, моисеева пропаганда, этика стоицизма — все это крутилось и перемешивалось друг с другом. Люди больше не знали, что такое религия, но, гонимые неясным сознанием, испытывали все, что было у них частично отнято, что так необходимо человеку, как солнце земле.
