Как и на другое, на эти таинства раннее, истинное христианство оказывало идеализирующее воздействие и использовало формы своего времени, чтобы наполнить их новым содержанием.
В наиболее древнем послеевангельском труде, в найденном в 1883 году «Учении двенадцати апостолов», мистическая трапеза является благодарственной жертвой (Евхаристией). Перед чашей община произносит: «Благодарим, Тебя, Отче наш, за священный виноград слуги Твоего Давида, о котором мы узнали от слуги Твоего Иисуса; слава Тебе во веки веков». Перед хлебом она произносит: «Благодарим Тебя, Отче, за жизнь и познание, которые Ты нам дал через слугу Твоего Иисуса; слава Тебе во веки веков».>181 В более поздней книге, так называемых «Апостольских правилах», хлеб и вино называются «дарами во имя Христа».>182 О превращении элементов в тело и кровь Христовы в те времена никто не знал. Для раннего христианства почти характерно, что они избегали столь распространенного в те времена слова «Mysterion» («таинство» — латинское «sacramentum»). Лишь в IV веке (т. е. лишь когда христианство стало официальной, обязательной религией абсолютно нехристианской империи) появляется это слово, но как несомненный симптом нового понятия.>183 Однако лучшие умы не переставали бороться против этого постепенного введения материализма в волшебный мир религии. Ориген, например, считает, что не только «образно» следует понимать, когда говорят о теле Христовом во время Евхаристии, этот образ годится «только для наивных», в действительности происходит «духовное приобщение». Поэтому, по Оригену, безразлично, кто принимает участие в причастии, его вкушение само по себе не приносит ни пользы ни вреда, все зависит от убеждений.>184 Августин находился в более тяжелом положении, потому что он жил в мире, ставшем столь грубо осязаемым, что он находит распространенное в Церкви представление, что простое приобщение хлеба и вина делает членом Церкви и обеспечивает бессмертие, при этом не имеет значения, как человек живет, в преступлениях или нет, против этого представления он часто и сильно боролся.>185 Некоторые авторитетные Учителя Церкви, например, Христостом (Christostomos), утверждали уже в то время, что при вкушении освященной трапезы изменяется существо тела вкушающего. Тем не менее Блаженный Августин твердо держался мнения, что все таинства суть только символы. Sacrificia visibilia sunt signa invisibilium, sicut verba sonantia signa rerum.
