Точно передана древнеиндийская мысль! Певец в Ведах «страстно исследует свой грех» и находит его не в своей воле, но в своем состоянии, которое даже во сне обманывает его, и в конце он обращается к Богу, который просвещает простых сердцем, «Бог милостивый».>42 И подобно Оригену, Эригене и Лютеру Qäriraka-Mimänsä воспринимает все живые существа «нуждающимися в спасении, но только человек способен к нему».>43 Только такое понимание греха как состояния, не как нарушения закона, дает представление о потребности Спасения, а также милости. Речь идет о внутреннем опыте индивидуальной души, который, насколько возможно, может быть сделан видимым и воспринимаемым.
Насколько неизбежной была борьба в области создания мифов, можно понять из того, что подобные представления находятся в прямом противоречии еврейскому представлению о религии. Где в священных книгах евреев можно найти хотя бы небольшой намек на представление о триедином Боге? Нигде. Следует помнить, с каким гениальным инстинктом первые носители христианской мысли заботились о том, чтобы «Спаситель» ни в коем случае не был отнесен к еврейскому народу: дому Давидову священнослужители обещали вечность (2 книга Царств 22, 5), отсюда ожидание царя из этого колена. Но Христос пришел не из дома Давида.>44 Он не был сыном Иеговы, Бога евреев, но Сыном космического Бога, известного арийцам под именем «Святого Духа» — «Odems Odem», как его называет Брихадараньяка (Brihadäranyaka), или, говоря словами греческих Отцов христианской церкви, poites и plaster мира, «Создателем величественного произведения искусства творения».>45 Мысль о спасении человека всегда была совершенно чужда евреям, а вместе с ней и представление о вырождении и Благодати. Точным подтверждением является тот факт, что хотя евреи сами рассказывали в своих священных книгах миф о грехопадении, они никогда не знали о первородном грехе! Я уже имел возможность сказать об этом, и мы знаем, что все мифы в Библии без исключения заимствованы, создатели Ветхого Завета из мифологической многозначности сжали их до узкого значения исторической хроники.>46 Поэтому и вокруг этого мифа о спасении внутри христианской церкви развился спор, который бушевал в первые века и означал битву за религию не на жизнь, а на смерть, которая не закончена до сегодняшнего дня и никогда не может быть закончена, до тех пор, пока два противоречащих друг другу мировоззрения будут вынуждены в результате упорного непонимания существовать рядом друг с другом как одна и та же религия. Евреи, как уверял нас профессор Дармштетер (с. 399), «никогда не ломали себе голову об истории о яблоке и змее», для их ума без фантазии она не имела смысла.
