— Да пошел ты! — резвый разворот, и, молясь всем ведомым и неведомым святым, пошагала я прочь. Но рывок — и снова ухватил за руку. — Мне больно, отпусти! — сопротивляюсь. Тотчас обернулась, пытаясь убедиться в личности захватчика и половчее вывернуться, вырваться заодно.
— Да стой ты! — гаркает гневно, уже серьезно, хотя не без раздражения.
— Отвали! — еще рывок, еще удар… и сама не поняла, как сошла с тротуара в сторону зарослей. И снова чертова старая травма — подвернула уже и без того больную ногу на ровном месте. Его давление — моя неустойчивость и сумасбродство, ярость — рухнули, оба грохнулись на землю. Взвизгнула я испугано. Но только попыталась подняться, как тотчас подонок пресек возможность, стремление, забравшись на меня сверху, прибив обратно к земле. Лицом к лицу.
Темно, безлюдно… Страшно до одурения. Не там — так тут… настигла участь.
Мышцы сжались в камень в теле, погоняя малодушный трепет по жилам.
— Слезь, Сука, — осмеливаюсь на тихий рык.
И снова ухмылка… казалось, меня этот его больной сарказм уже насквозь пропитал, что вряд ли когда смогу забыть этот шальной оскал не то радости, не то превосходства.
— Че те надо? Че ты увязался? Че ты, как больной? — попытка сгрести его с себя.
— Кто тебя так? — внезапно, тихо, спокойно… но не без ехидности. С какой-то притворной, маниакальной нежностью… шепотом на ухо, обжигая кожу. Показательный, шумный, пробивающий до мурашек, вдох, захватывая мой запах, будто дикий хищник, учуяв жертву.
— Что? — недоумеваю. Чувствую, как предательская дрожь охватывает мое все тело, доводя до лихорадки пляса.
— Кто тебя довел до такого? — и снова… игривое, пошлое движение… грозя телесной прелюдией.
— До какого? — пытаюсь привстать, скинуть его с себя, но не поддается: будто стену толкаю. — Свали с меня! — отчаянно, едва уже не моля.
Но миг — и немного отстранился. Глаза в глаза. И снова бесовская улыбка:
— Скажешь — встану. Рассказывай, че это было?
— Ниче.
— Это я уже понял. А че еще?
— Я с тобой никуда не поеду!
Заржал вдруг:
— Дак…. уже как-то и не надо, верно? — вмиг пошло прокатился рукой по телу, опробуя, казалось, всю меня на ощупь, но нигде не на мгновение не задержавшись. Вдруг движение — и стащил с меня капюшон. Пытливый, изучающий взгляд в лицо — и тихо:
— Красивая…
Отчаянный, дерзкий… смертника, мой плевок.
Но даже не дернулся. Лишь только еще шире заулыбался:
— Зря, — сарказма оскалом. — Я же тебя… пока не обижаю.
— Слезь с меня! — и снова злобный мой рык, толчок.
