Матин вытащил свой топор и поднял его в сторону противника.
– Сдавайся! – прокричал он последнему оставшемуся в сознании Мадоку, который всё еще молотил по нему, лёжа на земле. – Твои связанные пали.
Поверженный альфанец взревел и перекатился на бок, потом поднялся на ноги. Но вместо того, чтобы напасть на Матина, чего Аванил опасалась, избитый человек, спотыкаясь, подошёл к разрубленному собрату, коснулся его плеча и прошептал что-то ему на ухо. На неустойчивых ногах альфанец опустился на колени рядом с падшим мужчиной и издал пронзительный крик, затем встал и шатаясь побрёл к своему третьему связанному. Он снова опустился на колени и неловко поднял его на руки, помятая броня ограничивала его движения.
Наверное, Аванил следовало по-другому воспринять эту горестную сцену, почувствовать капельку сочувствия от той невероятной потери, что этот человек только что перенёс, но она не испытывала жалости. Холодное удовлетворение заполнило её, когда она поняла, что битва окончена, а её мужчины победили. Она повернулась и посмотрела на человека в белом.
– Отпусти меня! – на этот раз её крик, похоже, возымел эффект, потому что мужчина отпустил её руку. Аванил побежала к своим связанным, сначала к Бэнтону, балансировавшему на четвереньках, его грудь вздымалась, а голова была низко опущена. Кожа воина была горячей, когда девушка провела по ней ладонями, а мышцы дрожали. Бэн сел на колени и поднял голову, на его прекрасном лице начали проступать синяки, на челюсти и над глазом. Он моргнул и заключил её в крепкие объятия. Аванил чувствовала покрывающие тело мужчины кровь и пот, слышала, как стучит сердце, и волна радостного облегчения затопила её.
– Ты наша, – пробормотал Бэнтон, и она кивнула ему в плечо, не заботясь о том, что броня поцарапает ей щеку. – Матин хорошо сражался.
– Конечно, хорошо, столь же неистово, как и ты, – Аванил отпрянула назад и поймала его губы, совершенно не заботясь, было ли это неуместным поведением. По мнению Аванил, связывание было завершено. Бэнтон прижался губами к ее устам, и она запоздало вспомнила про его синяк. С порывом воздуха рядом с ними на колени опустился Матин, обнимая их обоих своими сильными руками, пытаясь выровнять дыхание. Девушка повернулась к нему, целуя его в губы, челюсть и шею.
– Как твои раны?
– Не тяжёлые. Сломанные рёбра и шатающиеся зубы, – сказал Бэнтон, затем приобнял своего связанного за плечо. Со вздохом Матин встал, поднимая и их обоих на ноги, его руки поддерживали Аванил и Бэна.
