***
Железная дорога пришла в Хиршендорф в 1878 году, когда ветка Северной эрцгерцога Карла дороги соединила Одерберг с германским Бреслау. Но настоящего здания вокзала пришлось ждать долго, потому что железнодорожная компания обанкротилась и перешла под контроль государства. В конце-концов, когда мне исполнилось восемь, императорское и королевское министерство железных дорог сподобилось снести деревянный амбар, служивший нам до поры станцией. И вот, на его месте был возведен типовой банхоф, сверкающий стеклом и украшенный готовым дорическим портиком, и дело оставалось лишь за торжественным открытием губернатором провинции.
Мой брат Антон и я, в костюмчиках моряков, слушали как играет оркестр и смотрели на красно-белые флаги, реющие на знойном летнем ветру. Все шло замечательно до тех пор, пока супруга губернатора не перерезала ленточку, и официальная делегация не поднялась на платформу в сопровождении мэра и членов городского совета. Помню все как сейчас: хотя я был тогда маленьким ребенком и не понимал смысла происходящего, но по зловещему молчанию толпы сразу уловил, что случилось нечто ужасное. Перед нами стояли два столба, на которых красовалась свеженамалеванная станционная вывеска: «Хиршендорф». Послушался ропот, потом раздался вопль:
— My Češi nechceme vaš «Hirschendorf»[24]!
Развитием стал демонстративный уход чешской и польской фракций муниципального совета, а итогом — потасовка на дворе перед вокзалом, после чего немецких и чешских советников увели, чтобы те могли продолжить дискуссию из противоположных камер в полицейской участке.
В последующие два года Вена, в попытке угодить обеим противоборствующим группам подданных, испробовала все возможные комбинации названий «Хиршендорф» и «Крнава»: «Хиршендорф (Крнава)»; «Крнава (Хиршендорф)»; «Хиршендорф» на верхней платформе и «Крнава» на нижней. В ход пошло даже архаичное «Кронау» в качестве компромисса. Но когда в конце было достигнуто хрупкое соглашение начертать «Крнава-Хиршендорф» на одной платформе, и «Хиршендорф-Крнава» на другой, поляки заявили, что не согласятся ни на что, кроме надписи «Садыбско» на обеих. В один день в сентябре 1896 года перед вокзалом состоялась демонстрация, немецкая и чешская фракции схлестнулись друг с другом, начались волнения, захватившие городскую площадь.
Для восстановления порядка из казарм вывели солдат — как случилось, то были боснийские мусульмане. Поверх голов бунтующей толпы был дан залп, и официант-итальянец, наблюдавший за событиями из верхнего окна гостиницы, рухнул замертво на мостовую. После этого Вена перестала пытаться подобрать станции имя — с тех пор и до конца монархии и станция, и сам город оставались официально безымянными.
