— Так как моя статуэтка Святого Тарцизия пленила вас, то вы сможете, позже, в память о нашем колледже, записаться в «Общину Тарцизия», благочестивую юношескую ассоциацию, основанную в начале века в христианской столице. В ее состав вошли римляне из хороших семей, и они возродили литургию ранней Церкви. Их часовня напоминает катакомбы; священник, который носит круговую ризу, становится к собранию лицом, вместо того, чтобы развернуться спиной; и он произносит большинство священных слов вслух. Члены ассоциации совершают ответствие все вместе, они носят ту же одежду, что и аколит [церковнослужитель–мирянин в Римско–католической церкви, выполняющий определенное литургическое служение] Тарцизий — безукоризненно белые vestis talaris [рясы, лат.], и в руках у них небольшие наставления, называемые Ихтис, это мистическое имя Христа, если вы знаете.
— Как жаль, что мы не можем подражать этому великолепию в нашей собственной церкви! У меня возникла идея! Я хотел бы, так сказать, вознаградить ваше интеллектуальное любопытство и благословить вашу многообещающую дружбу с Ровьером — именно его мать, между прочим, подарила нам нашего Тарцизия. Вы оба на службе завтра утром будете моими аколитами: передай ему это от меня.
Жорж смущенно поблагодарил настоятеля за любезность, и простился с ним: в приёмной он столкнулся с Отцом–префектом старшей школы, очевидно, раздражённого тем, что его заставили ждать. В отличие от Андре он не улыбнулся, а прошел прямиком в кабинет настоятеля.
Глаза Жоржа тревоге искали упавший конверт; его не было ни под столом, ни за креслами. Внезапно вспомнив, что у префекта в руке была бумага, Жорж тихо вернулся к двери кабинета и приложил ухо к дереву.
— Бедный юный извращенец! — заговорил настоятель. — Он был здесь всего полчаса назад. Он, должно быть, выронил его, когда выходил из комнаты, и, таким образом, раскрыл себя.
Спускаясь по лестнице, Жорж едва преодолевал дурноту, вцепившись в перила. То, чего он желал — свершилось, и в эту минуту он сильно жаждал, чтобы подобное никогда не произошло. Сам факт того, что он стал причиной произошедшего до некоторой степени случайно, заставил его бояться, что последствия могут быть серьёзнее, чем он предвидел. Или, вернее, он не смог предвидеть абсолютно ничего, хотя и считал себя таким умным. Разве не было совершенно ясно, что под ударом окажется не только один Андре, что он погубит вместе с ним и Люсьена? И разве невероятно, что участие Жоржа в случившемся легко обнаружится? Андре вспомнит, что стихотворение было в тетради, а Люсьен, без сомнения, не забудет, как одалживал тетрадь Жоржу. И визит Жоржа к настоятелю даст им разгадку. Жорж станет третьей жертвой собственных действий, и два друга, перед своим изгнанием будут иметь достаточно времени для того, чтобы, в свою очередь, разоблачить его, но теперь перед одноклассниками. Он тоже будет вынужден покинуть колледж, затравленный другими мальчиками. Он познакомиться с новыми проявлениями остракизма.
