— Ваши чувства вас не подвели, — сказал настоятель. — У Ровьера отличные природные качества. Он очень честный парень. Господин префект не смог бы дать вам лучшего соседа. Но если я не ошибаюсь, ваш второй сосед — Марк де Блажан. Я уверен, что вы по достоинству оцените его качества. Он наш талантливый ученик, и тоже вам понравится, я уверен.
Он продолжил разговор, и с семьи Жоржа перебрался на обсуждение руководства о гербах их провинции.
— У вас благородный герб, — заявил он, — надеюсь, что вы не уроните его честь. Я видел на нём пылающие факелы. Вы должны «пылать от истины, застывать ото лжи».
Разговор подошел к предмету Уединения. Настоятель выразил большое удовлетворение тем, что поступление Жоржа в колледже совпало с визитом такого великолепного проповедника.
— Нам не всегда так везёт, — сказал он. — Выбор проповедник так же труден, как и выбор друга.
Жорж увидел свой шанс продемонстрировать, с каким пристальным вниманием он следит за проповедью: он спросил, кем был Тарцизий, чьё имя еще не оглашалось в выступлениях проповедника. Настоятель пришёл в восторг.
— Ах, очень хорошо, сказал он, — очень хорошо! Вы заметили моего Тарцизия. Это миниатюрная, в мраморе, статуя святого работы скульптора Фальгьера. Оригинал находится в Париже, в Люксембургском Музее. Она — замечательное произведение искусства, хотя в ней есть одна ошибка — она представляет мученика моложе, чем он был. Исторически, Тарцизию было около двадцати или двадцати пяти лет, когда его до смерти забили камнями в Риме, на Аппиевой дороге, за отказ отдать язычникам хлеб святого причастия, который он нёс.
— Могу добавить, что я сам узнал сей факт о его возрасте совсем недавно. Я в долгу за эту информацию перед преподобным отцом–доминиканцем; так же как и вы, я тоже выразил удивление, когда не услышал имени Тарцизия среди тех мальчиков–мучеников, которых он называл. Он ответил, что пропустил его нарочно, чтобы, как он выразился, не усугублять ошибку, уж слишком часто повторяющуюся. Как видите, скромность есть урок, которому мы каждый день учимся. Тем не менее, этим вечером он поговорит с нами о Святой Евхаристии и не забудет воздать должное тем, кто может быть назван мучеником. Моя ошибка с возрастом святого была связана не только со скульптурой, но с Мартирологом, в котором Тарцизия называют алтарником. Мне не приходило в голову, что очень простые обязанности алтарника — вы, без сомнения, уже выполняли их, или сможете сделать это здесь — были ранее практически равны обязанностям диакона: так, что не могло быть и речи о том, чтобы доверить их ребенку.
