Дуглас отлично осознавал, что отношения у них — если это можно назвать отношениями — не сложились. И тем не менее для него это ничего не меняло. Он хотел просто видеть Артура рядом — пусть злословящего и холодного, но рядом. Любое помещение, где находился Эссекс, для Дугласа приобретало новую наполненность, новый запах и цвет. Рядом с Артуром всё было настоящим, без Артура — серым и пустым.
И всё же подходить к Артуру сейчас — как ни тяжело было признаться в этом даже самому себе — Ретт попросту не решался. Он каждый день проходил мимо стола Эссекса, оставляя ему маленький, ничего не значащий подарок, и заглядывал в глаза, выискивая там хоть капельку тепла.
Эссекс был идеален, как хрустальный кувшин, его грани искрились на солнце, и в глазах был абсолютный холод. Раз за разом рука Артура медленно и грациозно подползала к подарку и без особого интереса убирала его в стол.
— Благодарю, — говорил он и опускал глаза к бумагам.
Только раз обычный ритуал был нарушен, и к одному единственному слову благодарности Эссекс прибавил ещё одно:
— Зачем?
Дуглас лишь поджал губы. Что он мог сказать? Что ему безумно стыдно? Что он хочет получить второй шанс?
Ни о каком втором шансе не может идти и речи — это он отлично понимал. Артур — его сотрудник. Всё, что может быть между ними, он будет делать по своему рабочему графику. Он, — Ретт, сам определил этот порядок, и теперь его было бесполезно менять. Он мог только брать уже оплаченную покупку или оставить её на прилавке. О том, чтобы вовсе отказаться от контракта, и речи быть не могло — во-первых, Артуру нужны были деньги, и Дуглас это отлично знал. На самом деле ему было нужно куда больше, чем было записано в его окладе. Сандберг в конце концов подал Дугласу полный список всех долгов Артура, расценки и прогнозы лечения сестры, и даже список примерных ежедневных трат. Артур почти все деньги отправил сестре и сам теперь перебивался с хлеба на воду, а ведь ему нужно было устраиваться в чужом городе. Кое-что Дуглас смог впихнуть ему под видом денег на «производственные нужды», но как подойти к остальному — пока не знал. Умом он понимал, что крупные финансовые вложения в Эссекса были преждевременными. Опыт с Жози отлично показал, к чему приводят подобные вещи. Сердце верить разуму отказывалось, и требовало немедленно отдать за Эссекса все долги, упаковать его в золотую обёртку, обвязать бантиком и никуда не выпускать. Самым обидным было то, что разум предательски поддакивал — по твёрдому убеждению Дугласа деньги были нужны для того, чтобы их тратить на что-то приятное, а самым приятным, что у него было, оказался Эссекс.
