Дуглас пытался отстранить его от себя, но Артур был против. Он не хотел возвращаться в этот мир, где нужно двигаться, ходить и говорить изо дня в день, где нужно помнить, знать и чувствовать, и постоянно решать, как отсрочить неизбежное ещё хотя бы на день.
Он судорожно вжимался лбом в горячее плечо, пытаясь спрятаться от стремительно подступающей волны осознания, и не мог вспомнить ни одной связной фразы и ни одного вежливого оборота.
«Не надо» — билось в голове, — «Не отпускай…»
И он сам не заметил, когда эта бессвязная мысль вышла наружу, как он бормотал и умолял, вжимаясь всё крепче и пытаясь вернуть это всепоглощающее безумие небытия.
Он смутно помнил, как руки Ретта гладили его по спине, как Ретт пытался бормотать что-то ещё более бессвязное и без конца извинялся.
И кажется, он так и уснул, а скорее, просто выключился в этих вездесущих руках.
* * *
— Ты хочешь продолжить вчерашнее? — повис в воздухе вопрос Дугласа.
Артур долго молчал, а затем в упор посмотрел Дугласу в глаза.
— Да, — заметив растерянный взгляд Ретта, Артур добавил — упрямо и зло, — Да, я хочу повторить.
Дуглас скрипнул зубами.
— Ты вчера сказал, что думаешь обо мне, — продолжил Артур, — а теперь давай скажу я. Мне делали такие предложения и раньше. Не буду говорить, что часто. И если ты думаешь, что меня напугает ярость, которая плещется сейчас в твоих глазах, — то ты идиот. Что ты можешь сделать мне? Со мной уже случилось всё, что только могло. Но что бы со мной ни происходило, я никогда не торговал собой, слышишь? И когда ты так нагло заявил свои требования — у меня в кармане лежало письмо, написанное дорогими чернилами, в котором мне предлагали сожительствовать с… Неважно с кем. Но он моложе и красивей тебя.
Рука Дугласа дёрнулась и замерла в воздухе.
— Я выбрал тебя, Ретт. Я выбрал, а не ты меня вынудил. И если я уйду — то не к другому толстосуму. Ты понял?
Дуглас резко отвернулся к окну. Сейчас все события вчерашнего дня уже казались безумием. Он отчётливо понимал, что не Артур пытался вызвать у него чувство вины — вина и так грызла его изнутри, вызывая ещё большую злость.
Довершающим аккордом к мукам собственной совести он ощутил касание мягкой ладони на своей щеке.
Ретт закрыл глаза, силясь не спугнуть это наваждение.
Рука замерла. Только большой палец чуть погладил его по скуле.
— Ретт, это безумие…
Дуглас вздрогнул, услышав собственные мысли произнесённые вслух.
— Ты наверное мне не поверишь, — продолжил Артур, — но я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить. Я знаю почти всё. И я всегда знал, что мы встретимся. Только не думал, что стану… стану для тебя…
