Дуглас продолжал задавать ему какие-то ничего не значащие вопросы, на которые Артуру с трудом удавалось отвечать. Большинство из них толком не доходили до его сознания, так что Артур довольно успешно отделывался фразами наподобие: «Да, мистер Дуглас» и «Нет, мистер Дуглас».
Только через пару часов полёта Артур внезапно абсолютно отчётливо расслышал вопрос:
— Кто-то ещё предложил вам работу?
Артур с изумлением посмотрел на Дугласа. Вопрос не сразу обрёл смысл у него в голове, а когда Эссекс осознал его значение, едва улёгшаяся смесь обиды и злости рванулась наружу бурным потоком — и замерла на уровне горла. Он не мог позволить себе кричать.
— Мне дали пару визиток. Желаете посмотреть? — сказал он прищурившись, и снова волна безумного возбуждения всколыхнулась в груди, когда лицо Дугласа побледнело от злости.
— Не пытайтесь выторговать повышение зарплаты, вы его не стоите.
Огромный чёрный пузырь внутри набрал предельную массу и лопнул. Дуглас не оправдывал ожиданий. Артур рассчитывал услышать нечто большее, чем просто ответную шпильку.
— Прошу прощения, если я вас разочаровал, — ответил Эссекс и отвернулся к окну.
Он всматривался в бесконечную звёздную даль, пытаясь хотя бы на секунду погрузиться в то самое сладостное чувство полёта.
А потом снова, как тогда — в лифте, ощутил горячее дыхание на своих губах, и услышал сквозь внезапно забившуюся в висках кровь:
— Ты никуда от меня не уйдёшь.
Артур резко выдохнул и почувствовал, как его дыхание рикошетом отражается от губ Ретта. Всё тело пылало, и центр этого болезненного возбуждения пульсировал где-то внизу живота. Ворочать языком было трудно, а мысли не хотели складываться в слова, растекаясь разрозненными лужицами под обжигающим взглядом Ретта.
— Что вы сделаете? — выдавил Артур наконец. — Засудите меня?
И при виде той ярости, которая всколыхнулась в чёрных глазах, он ощутил опьяняющее чувство победы.
Чувство не проходило несколько секунд, а затем оборвалось и разлетелось брызгами, превратившись в болезненный удар обо что-то твёрдое.
Артур замотал головой, восстанавливая представления о пространстве.
Дуглас подступал к нему, как подступает дикий зверь к затравленной жертве, но страха всё ещё не было. Артур будто бы и сам чувствовал эту ярость, клокочущую в глядящих на него глазах. Он упивался ей, не имея собственной.
Он смутно помнил как пытался встать, сжимая правой рукой ушибленный локоть левой, а затем был ещё один рывок — и когда стены перестали вертеться, Артур обнаружил себя сидящим на барной стойке. Колено Ретта вклинилось меж его бёдер и до боли сдавило напряжённых пах.
