Мы сели на шаткие шезлонги под ветками японской хурмы и беседовали до позднего вечера.
— Как вы доберетесь домой? — спросил я, когда он стал наконец прощаться.
— Очень просто — я пойду пешком.
— Мой шофер отвезет вас. Сам я, к сожалению, не вожу машину.
— Но это совершенно лишнее. Мы ведь соседи.
— Соседи?
— Конечно. Вы не знали? Я живу вон там.— Он указал рукой.— Знаете, где корейская школа? А мой дом рядом. Еще до нашего знакомства я часто видел, как вы гуляли со своими свирепыми псами. Единственное пристрастие англичан, которое я никак не могу разделить,— это пристрастие к собакам.
— В таком случае я вас провожу,— сказал я.
— Нет, мистер Кинг, пожалуйста, не надо. Это вас утомит. Пожалуйста, не доставляйте себе беспокойства. Прошу вас.
— Но мне хочется пройтись. Если только вы позволите взять с собой свирепых псов,
— Псов?
— Вы позволите?
— А они кусаются?
— Вас они ни за что не тронут. Видите ли, они ужасные снобы. А вы слишком хорошо и чисто одеты...
— Вот моя скромная хижина.
Мы шли минут пять, и теперь он остановился, указывая на маленький домик, стоявший неподалеку от большого особняка.
— Этот особняк принадлежит моему брату. Он, как у вас говорят, бизнесмен и зарабатывает гораздо больше любого профессора. Вот он и предоставил мне эту хижину. Я буду рад, если вы как-нибудь навестите меня.— Казалось, он прочел мои мысли.— Я живу в одиночестве.— Тут он улыбнулся.— Поэтому вам не придется испытать на себе или причинить какие-либо неудобства, которые случаются в гостях у семейного человека. Как и вы, я холост. На Западе в этом не видят ничего странного, но здесь, в Японии, считается, что, если человек не женат, значит, он страдает какой-либо наследственной болезнью или в его характере есть серьезный изъян. Да-да! Некогда мой брат был весьма обеспокоен моим холостяцким положением. Но теперь, к счастью, я достиг того возраста, когда настаивать на женитьбе бесполезно. У меня есть кое-какие книги, которые могут вас заинтересовать.
— Мне в самом деле можно будет к вам зайти?
— Разумеется. Я буду очень рад. И вам незачем предупреждать меня заранее. По вечерам я обычно дома.
— Благодарю вас.
— Ну, а пока спокойной ночи, мистер Кинг. Спокойной ночи, Бен. Спокойной ночи, Арабелла. Спокойной ночи, Малыш.— Он торжественно поклонился всем собакам по очереди, потом еще раз поклонился мне и вошел в ворота.— Вы оказали мне большую честь,— сказал он через плечо.
В его домике было всего две комнаты, внизу гостиная, наверху спальня, которая в то же время служила кабинетом. И повсюду я видел книги: этажерка с книгами стояла даже в уборной. У него было много красивых и дорогих вещей— семейных ценностей, которые он привез из Мацуэ,— и еще немало такого, что мы назвали бы хламом: гипсовая статуэтка английской королевы в девичестве, купленная по случаю на ежемесячной распродаже в Китано; две уродливые лампы эпохи Мэйдзи; фисгармония, на которой он иногда играл гимны, хоть и не был христианином; пустые бутылки из-под виски старинных марок, о каких я никогда и не слыхивал, выстроенные в ряд на полке; фотографии Томаса Гарди, Джорджа Мередита и юного Бернарда Шоу, вставленные в рамки; несколько ваз из Бенареса, чашка с блюдцем из тонкого веджвудского фарфора, целая куча спичечных коробков фирмы «Брайент и Мэйс», фигурка гнома. Я подумал, что нагромождение японских вещей в моем собственном доме должно казаться японцу не менее странным.
