вы, черт вас побери, такое… вы все расскажете! Все, что вы знаете об этом дерьме. Вам понятно?
— Понятно. А сейчас — делай то, что я тебе говорю.
Рустер вновь посмотрел в заросли. Лоусон опасался, что молодой человек все же ринется на помощь Тэбберсу, но в следующее мгновение ствол винтовки опустился, и Рустер вслед за Ганттом, держащим фонарь, направился обратно к пассажирскому вагону, минуя локомотив.
Убийца вампиров остался один.
Но он не пробыл в одиночестве достаточно долго.
Тревор почувствовал движение за своей спиной, в мгновение ока развернулся, и кольт, заряженный серебряными пулями, был готов выстрелить.
— Ты не хочешь этого делать, — произнес маленький мальчик, сидящий на вершине самого большого валуна.
Мальчику на вид можно было дать лет двенадцать, не больше, но Лоусон знал, что у этих существ внешность обманчива. Его забрали и обратили совсем юным — только это можно было сказать наверняка. На мальчике болталась белая рубашка с растрепанным воротником и оборками спереди… точнее сказать, эта рубашка когда-то была белой, прежде чем на ней появились пятна запекшейся крови. На серых коротких брюках и кремовых рейтузах также виднелись кровавые отпечатки. На ногах сидели старомодные ботинки с пряжками. Над бледным ухмыляющимся лицом ветер трепал копну вьющихся спутанных волос соломенного оттенка, глаза мальчика смотрели легко, но в центре их горел хищный красный огонек, нацеленный на Тревора Лоусона. При том, во взгляде мальчика читалось не столько злое намерение, сколько забава и веселье. Этот ребенок казался худым и неуклюжим — ему не дали времени набрать вес и укрепить свои кости, его забрали слишком рано, и в своем нынешнем состоянии он застыл навечно…
— Привет, — обратился вампир пронзительным детским голосом, болтая ногами, сидя на валуне. — Я Генри.
Лоусон кивнул. Его пистолет все еще был наготове.
— Мое имя, я подозреваю, ты знаешь.
— Знаю. Мы все знаем. Позволь мне представиться тебе чуть более официально. Я когда-то звался Генри Стайлсом Младшим. Можешь называть меня Младшим, если хочешь.
— Мне никак не хочется тебя называть.
Мальчишка прыснул со смеху и хлопнул в ладоши. Ногти у него были длинными и грязными, и они запросто — Лоусон знал это не понаслышке — могли пропороть одежду вместе с кожей.
Отсмеявшись, Генри Стайлс Младший склонил голову набок и сказал:
— Ты знаешь, сколько нас здесь сегодня?
— Много, — качнул головой Лоусон.
— Мы… я, — тут же поправился мальчишка. — Привел сюда армию. После того, что ты сделал с Ла-Руж и остальными в Ноктюрне… я, скажем так, понял, что нам надо быть осторожнее, — ухмылка его расширилась, и клыки почти выскользнули из верхней челюсти. — Я всегда любил снег, — хмыкнул он. — Это наводит на мысли о Рождестве в Филадельфии.
