А затем Преско и Матиас увидели, как Тревор Лоусон отклоняется к барной стойке, его кольт с палисандровой рукоятью, заряженный смертельным свинцом, устремился между двумя головорезами. Он никак не мог оказаться в такой позиции настолько быстро и взять на мушку обоих стрелков, однако он это сделал меньше, чем за половину удара сердца. Не один человек не успел бы это сделать, но он — успел.
Пистолеты все еще целились в половицы, словно готовы были превратить их в пыль.
Лоусон выдохнул кольцо дыма в потолок.
— Бросьте оружие, — скомандовал он.
Пистолет Преско ударился о пол. Матиас, похоже, не намеревался выходить из игры так просто.
Послышался возглас Энн:
— Черт! Я собиралась пробить третью дырку для пуговицы в рубашке этого ублюдка!
Но Лоусон знал, что она не собиралась никого убивать, потому что слишком много смертей — нелепых и ненужных — предстало перед ее глазами за последнее время. Однако угроза подействовала, и оружие упало.
Запах свежей крови обострил все чувства Лоусона. Желанный аромат ударил его, словно молотом. Он почувствовал себя пьяницей, готовым продать родную мать за глоток виски. С руки Ребинокса лилась кровь, он сидел на полу, покачивая ее, как обиженного котенка, лицо его кривилось от боли, а из горла рвались отчаянные стоны, но Лоусон не слышал ничего, кроме запаха крови…
И знал, что в этот вечер пролилась не только кровь Джонни Ребинокса.
— О… о, Боже! — воскликнула Энн. Она уже наклонилась туда, куда упала Синица. Вокруг девушки в синем платье растекалась темно-красная лужа из смертельно опасной кровавой точки на ее правом боку.
— Она еще дышит! — Энн начала поворачивать ее, чтобы оценить, насколько опасно ранение. — Так… дело плохо, пуля прошла слишком близко к сердцу.
— Очистить помещение, — скомандовал Лоусон, надеясь, что голос ему подчинится. — Все на выход! Живо!
Ему не пришлось повторять приказ дважды. Деньги были оставлены, бутылки брошены, а карты разбросаны по игровым столам. Пианист поспешил отойти от инструмента. Нельсен сделал мощный глоток из бутылки, что попалась ему под руку, а затем тоже поспешил на выход.
Лоусон перевел свой устрашающий взгляд на Матиаса и Преско.
— Станьте спиной к барной стоке, руки за голову! Пальцы сцепить! Эрик, здесь есть доктор?
— Да, он…
— Иди, приведи его. Быстро.
Эрик ушел, а Тревор и Энн остались наедине с тремя подонками и раненой девушкой, чья кровь заставляла ихор в венах вампира сгорать от жажды.
Матиас злобно оскалился.
