— Дети у Рогальских были?
— Дети были: двое сыновей на фронте погибли, а дочку в сорок втором похоронили. Не повезло людям. Ох как не повезло!
Хозяин замолчал и, подавленный воспоминаниями, низко опустил голову. Его большие натруженные руки нервно подрагивали на коленях.
Ветров поднялся со стула:
— Спасибо вам. Извините за неожиданное вторжение.
— Да чего уж! — махнул рукой хозяин. — Вы извините старика… Разнюнился.
Ветров и Майский вышли на улицу.
— Все ясно, Игорь Николаевич. Можем дальше и не ходить. Детей у Рогальских нет. Тот хлюст сына лейтенанта Шмидта сыграл.
— Знаешь, Саша, давай зайдем и к Крокету.
— На кой ляд он, Игорь Николаевич! Мало ли мы всякой дряни повидали?
— Дряни, говоришь? Нет, Александр, мы с тобой чаще видели испорченных людей, а дрянь надо тщательно изучать. Мне просто необходимо поговорить с этим Крокетом… Заглянуть поглубже в его нутро.
— Уйдя на пенсию, хотите мемуарами заняться?
— Молодец! Идею подсказал.
Они направились к дому номер восемь. Калитка была заперта. Майский постучал. Во дворе сиплым басом гавкнула собака.
Через минуту послышались шаги, и мужской старческий голос спросил:
— Кто там?
— Милиция, откройте!
— Что случилось?
— Да вы сначала откройте, тогда и побеседуем.
Какое-то время за калиткой слышалось невнятное бормотанье. Казалось, что калитка так и не откроется. Но вот послышался лязг металла, отодвинулся один засов, второй. Калитка, отворилась. Перед оперативными работниками стоял высохший, костлявый старик. Напрягая зрение, он пытался рассмотреть незнакомых ему людей. Майский достал из кармана фонарик и осветил свое удостоверение.
— Мы из милиции. Разрешите войти?
— Да, да. Входите, пожалуйста.
Вошли в большую комнату. Красивая хрустальная люстра заливала мягким светом все это уютное помещение. За столом сидела дряхленькая, подслеповатая старушка. Она с таким любопытством смотрела на вошедших, что даже не сразу ответила на их приветствие. Поведение хозяина выдавало, что приход работников милиции его взволновал. Старик суетливо передвигался по комнате.
Майский и Ветров присели на предложенные стулья и, выжидая, когда хозяин успокоится, рассматривали комнату. Все здесь говорило о достатке.
— Сколько в доме комнат? — спросил Ветров.
— Семь, — ответил хозяин, пододвигая под себя стул.
— Сколько человек здесь проживает?
— Вот мы со старухой. Раньше родственники проживали, а когда умерли — остались одни.
— Квартирантов имеете?
Старик смутился:
— Жалко стало нам молодых-то… Вот и пустили несколько студентов.
