– О-о, – протянул Грофилд. – А-а. И этот Большой Эд Фицджералд – ваш родственник, так?
– Он мой отец.
– Ваш отец?
Она замахала обеими руками, подчеркивая, насколько все запутано.
– Я сама узнала об этом только три недели назад, – сказала она, – когда его вызвали в этот комитет. Я же думала, он просто строительный подрядчик. Но куда там! Он по уши погряз в преступлениях.
Последняя фраза в ее устах резала слух, и Грофилд поморщился, как от боли.
– Весьма образно, – сказал он.
– Прискорбно, но факт. Он – ключевой элемент, так писали в газетах.
– Эти «тетушки» – его ребята?
– О нет. Они работают на другого, на… соперника отца. На человека, который пытается…
– Не говорите этого. Пытается забрать себе власть? Она улыбнулась и кивнула.
– Совершенно верно. В пятницу мой отец встречается с ним в Акапулько и…
– Вроде той встречи в Апалаччах два-три года назад?
– Только на этот раз они встречаются за пределами страны, что гораздо благоразумнее.
– Оно конечно.
– Так или иначе, – продолжала она, неопределенно взмахнув рукой, – они меня похитили. Они пытаются использовать меня, чтобы вынудить отца пойти на уступки. Потому-то я и должна остаться здесь до пятницы, а потом добраться до Акапулько и встретиться с ним, чтобы он увидел, что я в безопасности.
Грофилд указал на телефон.
– Почему бы не позвонить ему прямо сейчас? Зачем непременно ждать до пятницы?
– Потому что я не знаю, где он сейчас. Он скрывается. Сейчас ему грозит опасность. Те другие могут попробовать убрать его.
– Значит, сегодня… А какой сегодня день? Она явно удивилась.
– Вы не знаете, какой сегодня день?
– Золотко, когда валяешься в постели, один день становится похожим на другой.
– Ах, вон как! Сегодня вторник.
– Вторник. А в Акапулько вам надо быть к пятнице.
– Точно, в пятницу. Я бы не посмела появиться там раньше.
Грофилд кивнул.
– Ну что ж, – сказал он. – Возможно, в этой части вы правдивы. Акапулько в пятницу.
– Что значит «в этой части»?
– Это значит, что все остальное – просто вранье, золотко. Я помню, что Эдвард Арнольд всегда играл Большого Эда Фицджералда. И Бродерик Кроуфорд, кажется, раз-другой делал это, не так ли? Шелдон Ленард всегда был слишком мрачен…
Девушка вскочила с кровати.
– Не надо издеваться надо мной. Я одна как перст, никто мне не поможет…
– Да бросьте вы!
– А сами-то! Я полагаю, уж вы-то собирались рассказать мне правду!
Грофилд осклабился и покачал головой.
– Как бы не так. У меня заготовлены для вас три обалденные истории, которые ждут своей очереди, и в каждой из них фигурируют одни звезды.
