— …ячи паломников со всего… ежедневно преодолевают тяжёлый … …ршины … ры. Учёные не могут … а … и выдвигают гипотезу … имеет инопланетное проис… Гло… …дра ш…ко буд…ла бок… и кур…чит …нка. Так это, или… … Но … же … что дума… …ти люди, че… хотят они, чего ждут … …го восхождения? Давайте спросим у … …ков.
Журналистка повернулась к веренице паломников и глаза её с профессиональной хваткостью побежали по лицам. Укусили взглядом одного, другого, остановились на Андрее.
Не надо! — мысленно попросил он. — Иди к чёрту! И даже, кажется, непроизвольно натянул на лицо угрожающую гримасу, подобно тому как насекомое демонстрирует свою предупреждающую окраску.
Но его мольба осталась незамеченной, или не подействовала в нужном смысле, или наборот привлекла — дамочка с микрофоном устремилась к нему. За ней, отдуваясь, телепался потный оператор.
— Это ваше первое восхождение? — взяла репортёр быка за рога, едва приблизившись, и поднесла мохнатый микрофон ко рту Андрея. Синюшный глаз камеры уставился в лицо.
— Да, — неохотно отозвался Андрей, всем своим видом давая понять, что смертельно устал и вообще недолюбливает прессу.
— Скажите, а что вы ожидаете увидеть на вершине? — не отставала дамочка.
— Не знаю, — пожал он плечами.
Глупый вопрос. Ожидай, не ожидай, всё равно увидишь совсем не то.
— С какими мыслями вы идёте туда, к пику? Какие чувства помогают вам преодолевать этот тяжёлый путь?
— Мыслей нет, — вяло солгал Андрей. Ну, чего эта канарейка пристала! — А чувства… чувство гордости, наверное. За людей, не побоявшихся трудного пути. За…
— За свою страну, да? — подсказала репортёр, почуяв заминку.
— Да, да, — кивнул Андрей. — Безусловно.
— Спасибо, — и дамочка, бросив его, вцепилась в какую–то толстую женщину справа.
Андрей собрался было прислушаться к тому, что будет отвечать толстуха, но его отвлекли.
— Франтишек! — услышал он визг. — Франтишек, не трогай! Я кому сказала, скотина ты этакая!
Он повернулся на голос и увидел сухонькую старушку, лет восьмидесяти с гаком, в солнцезащитных очках, которая легко и бодро поднималась по тропе. А её внучек — толстенный верзила–дебил с отвисшими до колен, сквозь улыбку, слюнями — остановился у обочины и тянулся к мохнатому розовому цветку.
— Ничего не понимает, — покачала головой старушка навстречу взгляду Андрея. — Глупый он у меня.
— Внук? — улыбнулся Андрей.
На кой чёрт он задал этот дурацкий вопрос? И так всё понятно, а старуха возьмёт сейчас да разразится историей своей жизни — не переслушаешь.
