Злость поднималась в груди Анны, как закипающее молоко. Она резко встала.
— Замолчи! — властно крикнула она.
— Опять приказы! — фыркнул он. — До чего же ты любишь командовать, Анна! Ты сухая, как теорема! И старомодна, как старая занавеска!
Анна подняла руку. Надо заставить замолкнуть этот злобный голос, одним ударом прекратить кошмар. На этот раз она не станет жалеть, что ударила его. Мысль эта промелькнула в ее мозгу, когда ее рука с треском опустилась на щеку Лорана. Он оторопел, а она повернулась и направилась к двери. Но он, прыгнув как обезьяна, опередил ее, преградил ей дорогу, схватил за обе руки и заорал:
— Это что же, у тебя такая мания?! Как увидишь меня, сразу — пощечина!
— Оставь меня, — сказала она. — Ты мне противен!
Но он не слушал ее, а рывками тянул в глубину комнаты. Его небритое лицо искажал тик. Он икал, кашлял, что- то бормотал. Анна, вся в слезах, слабо отбивалась — силы изменяли ей. Лоран швырнул ее на кровать, лег сверху. Распластанная, придавленная, она чувствовала на своих губах его лихорадочное дыхание. Колючая борода царапала ей щеки. Острый запах его тела кружил голову.
И вдруг он застонал:
— Анна, Анна! Любовь моя! Прости! Я люблю тебя! Я подыхаю от любви к тебе! Зачем ты это сделала?
— Что, Лоран?
— Да этот человек в твоей жизни... Этот Марк... Я не хочу больше... Ты — моя... Только моя... Поклянись мне...
— Клянусь...
— Это было ужасно — думать, что я потерял тебя... Без тебя я не знал, за что ухватиться... Не хотел больше жить...
Никогда еще она не видела его таким беспомощным. Ведь у него нет никого, кроме нее во всем мире. Охваченная жгучей жалостью, она жаждала теперь лишь дать ему прибежище, забвение, исцеление. Он впился поцелуем в ее рот; руки его лихорадочно расстегивали ее пальто, блузку, обнажая плечи. Она гладила его по голове, а он покрывал ее поцелуями. «Я люблю его, — думала она. — Я нашла его. И он нуждается во мне. Все так просто. Я сделаю его счастливым...» А он уже выдохся. Мускулы его ослабли, щеки ввалились, дыхание стало хриплым. В глазах промелькнуло отчаяние. Она поняла, что ничего не выйдет. Он упал, уткнувшись головой ей в плечо, и прошептал:
— Что это со мной?
— Ничего, — ответила она. — Успокойся. У тебя температура.
Он стучал зубами и плакал. Она обняла его, прижала к себе, слабого, теплого, беспомощного, покорного, точно ребенок. Она наслаждалась своей любовью, баюкала свою добычу. Спустя некоторое время она прошептала:
