продолжит разговаривать с другими родителями. Не выношу подобные мульки. От них у меня прям крыша съезжает. Эдакая тоскища, хоть вой. Как же я ненавидел проклятущие Элктоновы Холмы.
Старик Спенсер спросил о чём-то, но я не уловил. Задумался про папика Хааса.
— А?
— Вот ты покидаешь Пенси. Тебя ничего не тревожит?
— Ну конечно кой-чего тревожит. Ясный пень… Но не очень. Во всяком случае, пока не очень. Скорей всего, до меня ещё по-настоящему не дошло. До меня вообще медленно доходит. Сейчас я думаю только, мол в среду поеду домой. Наверно, я какой-то недоделанный.
— Неужели ты вовсе не мыслишь о грядущем, дружок?
— Не, ну конечно мыслю. А как же? Конечно. — Я чуток подумал. — Но вроде б не особо. Вроде б не особо.
— А помыслишь. Придётся помыслить, дружок. Но станет слишком поздно.
Не понравилось мне, как он сказал. Точно хоронит, что ли. Только тоску нагнал.
— Наверно, помыслю, — говорю.
— Хочу, дабы ты немного образумился, дружок. Я ведь стремлюсь тебе помочь. Помочь насколько в силах.
Впрямь норовил. Искренне. Но просто мы с ним совершенно разные, вот и всё.
— Я понимаю. Большое спасибо. Кроме шуток. Благодарю вас. Честно.
А сам встаю с кровати. Ё-моё, стреляйте меня, но больше не вынес бы просидеть на ней и десяти минут.
— Вообще-то уже пора идти. Надо взять из разминочного зала кучу барахла, ну захватить домой. Правда, надо.
Глянув на меня, он снова начал кивать, да с таким сосредоточенным лицом. И тут вдруг его стало обалденно жаль. Но всё равно я ни в какую б не остался, ибо слишком уж мы разные, к тому ж он всю дорогу мажет, бросая чего-нибудь на кровать, да из-за застиранной, распахнутой на груди пижамы, из-за удушливого запаха капель от насморка.
— Послушайте, сударь. Обо мне не переживайте. Правда. Всё наладится. Просто у меня щас такая пора. Ведь каждый проходит через всякие там ступени развития, верно?
— Не знаю, дружок. Не знаю.
Ненавижу подобные ответы.
— Точно. Все проходят, — говорю. — Правда. Пожалуйста, обо мне не переживайте. — И вроде б даже положил ему руку на плечо. — Лады?
— Как насчёт чашечки горячего шоколада — а потом уж пойдёшь? Госпожа Спенсер будет…
— Да выпил бы, обязательно выпил, но на самом деле пора. Надо ещё зайти в разминочный зал. Вообще-то спасибо. Большое спасибо.
Мы пожали руки. Ну, всё такое прочее. В общем, страшенная тоска взяла.
— Я вам напишу. Поправляйтесь.
— До свиданья, дружок.
Короче, закрываю дверь, иду в гостиную, а он чё-то крикнул — неразборчиво. Но почти уверен: крикнул «Желаю удачи!». Хотя надеюсь, чего-нибудь другое. Надеюсь, чёрт побери, чего-нибудь другое. Я бы ни в жисть никому не крикнул «Желаю удачи!». Больно уж звучит жутко — если вдуматься, конечно.
