Ветер противоречий [Сборник] | страница 12

— Эй, чего стоишь? Быстрее пошли, Евфрат хорошо заплатит! — возле парнишки вырос детина с бесчеловечной челюстью. — Давай, давай, мужики! — это он уже подгонял человек пять-шесть колхозанов.

Николашка с хуторскими мужиками и Евфратовскими бичами стал по шаткому настилу грузить из амбара в машину зерно. Мешки были неподъемными, и парень таскал их в крытый КамАЗ на пару с бледнолицым бичом. Бесчеловечная челюсть, подгоняя работяг, на ходу давал им по стакану самопальной водки без закуси.

— Потом Евфрат еще и бабками доплатит! Давай быстрее, вода сейчас в амбар пойдет! — кричал он.

Грязные жидкие пучки света от камазовского фароискателя выхватывали в пропыленном амбаре фигурки нескольких женщин, насыпавших ведрами пшеницу в мешки. Среди них Николашка заметил волоокую смуглянку. Окаменевшее личико, серое от пыли и гадостного света, показалось ему даже некрасивым. Точнее, не таким красивым, как давеча. Это парнишку вроде обрадовало — у него как бы появился шанс. «А то слишком красивая — тоже нехорошо, — размышлял Николашка, — вообще не обратит внимания».

— Эй, пацан, на, вмажь! — Бесчеловечная челюсть сунул ему водяру.

Николашка, ощутив себя равным среди взрослых мужиков, залпом выглушил граненый стакан самопалки. Подавил позыв к рвоте и, гонимый ритмом работы и окриками Бесчеловечной челюсти, вновь схватился за свинцовый мешок. Бледнолицый бич, дожидавшийся своего напарника, дал ему горсть пшеницы:

— На, загрызи, а то свалишься под машину.

Зерно скользило во рту, непослушный язык едва ворочал массу. Николашка ощущал свое тело потусторонним. Неподъемные мешки вываливались из рук. КамАЗ, однако, успели загрузить до того, как через порог амбара внутрь хлынула вода. Бледнолицый бич и Николашка остались в кузове машины: надо было везти зерно за Невольку — на «территорию вольности», там у Евфрата в дальнем селении есть еще один дом. В кабину к Бесчеловечной челюсти, который сел за руль, забралась волоокая смуглянка. Об этом Николашка мог только мечтать. Оказывается, мечты сбываются — они едут в одной машине.

По затопленной дороге в предрассветной зябкости сквозь исходящий дождь навстречу КамАЗу фыркал самосвал. Машины, продвигаясь почти на ощупь, цепляясь за твердь дороги, едва разошлись. Николашка, примостившийся на мешках у заднего борта, узнал проезжавший мимо автомобиль с бетонорастворного узла. Он не сомневался: за рулем отец. Больше никто не мог ночью взять с работы самосвал. Парень даже порадовался, что вот таким образом уехал из хутора. Пусть теперь пахан поищет его, пусть подумает, что сын утонул. Пусть! А то как колотить ни за что ни про что, так горазд. Про мать он, пьяненький, запамятовал.