какой-то нищий.
Струил вселенскую тоску
его унылый зрак,
он брёл по этому песку
уж третий месяц как.
Мы с ним украли двух ослов,
мне было надо
успеть до первых холодов
добраться до Багдада.
Нас влёк туда мой детский сон –
беседка их хрустальных копий,
кальян, подушка колесом,
вино, наложницы и опий.
ОБЫЧНОЕ ПРАВО
Депрессивный психоз
был одной из причин,
что букет мятых роз
мне вручил сарацин.
Почернев на ветру,
я маячил у врат,
источая вокруг
запах серы и смрад.
Балахон палача
был в подтёках смолы,
ворон что-то кричал,
роясь в хлопьях золы.
Поредела толпа,
да размок под дождём
мой бумажный колпак
с чьей-то кровью на нём.
ПИСЬМО
А в столице Непала дети
на фарфоровые статуэтки похожи,
а в столице Непала ветер
вызывает мурашки на коже.
В самом центре столицы Непала
есть дворец для главы государства,
древний Бог под резным опахалом
охраняет покой его царства.
Ну, а ночью в столице Непала
человеку может присниться,
как под шелковым покрывалом
золотая поёт синица.
Приезжай к нам в столицу Непала,
проведёшь здесь конец своих дней,
вспоминая, как громко рыдала
ты в краю мертвецов и теней.
СОН
Я снил себе вещие соны
в развалинах старого храма
и слушал негромкие стоны
бессмертного Авраама.
Большие летучие мыши
сюда залетали из мрака
и в чёрных стропилах на крыше
мне виделся лик Исаака.
У ризницы в окружении
каббалистических знаков
мне смутным ночным виденьем
предстал седовласый Иаков.
Меня разбудили совы,
в дверной залетев проём,
свидетели Иеговы
и юный Авессалом.
ЛЕТО
Парк Культуры, Парк Культуры
на реке,
тень от гипсовой структуры
вдалеке.
В этом парке, в этом парке
иногда
целовались мы с Татьяной
у пруда.
Отражался в стёклах месяц
голубой
и качались наши тени
над водой.
Как давно всё это было,
как давно,
я ходил таким счастливым,
пил вино.
В ПАРКЕ
Когда вспыхнул серебряный блиц,
я увидел в траве возле елей
отпечатки своих ягодиц
и следы от её коленей.
В тот промозглый Измайловский парк
я забрался по пьяному делу
и не смог удержаться, дурак,
от её шоколадного тела.
Так вот всё началось, день за днём
ко мне ходят какие-то в штатском,
но я тупо стою на своём,
в обороне глухой и дурацкой.
С той поры я весьма постарел,
пожелтел, как цветок на эмали,
отошёл постепенно от дел,
чаще пью, впрочем, это детали.
ОБВОДНЫЙ КАНАЛ
Я проснулся в каком-то подвале
в обстановке кошмарной и жуткой,
на разодранном покрывале
рядом с пьяною проституткой.
На полу у окна, сняв бельё,
вместе с купленным на ночь матросом
дворник спал, повернув к нам свой
лицо с провалившимся носом.
Кто-то в чёрном сидел у стены,
