Чтобы в юрте горел огонь | страница 49

До ягодника недалеко, и вскоре они начинают собирать сладкую, крупную клубнику. Сон сразу же отлетает. Увлёкшись, Нилка азартно рвёт спелую ягоду, она не смотрит даже в сторону стада, которое гонит мимо колхозный пастух.

— Иди поешь, — зовёт её Олхон. Она разложила на траве белый платок, на нём стоит бутылка топлёного молока, лежат круто сваренные яйца и хлеб.

— Бабушка, а почему нашу степь называют аларской? — спрашивает Нилка.

— Это старая история, — рассказывает Олхон. — Давным-давно на берегу Байкала жила великая шаманка по имени Хусыхан. Она днём и ночью молилась, чтобы небо ей послало сына, такого же мудрого и всесильного, как она сама.

Через много лет Хусыхан убедилась: от молений толка нет и сына надо искать не на небе, а на земле.

Однажды ей повстречался охотник с луком и острыми стрелами с медными наконечниками. Они поженились, и вскоре у них родился сын. Когда он немного подрос и встал на ноги, они посадили его в долблёную лодку и отправили путешествовать по Байкалу.

Много лет он плавал по чистому как слеза, холодному как лёд, глубокому как небо озеру. И как ему ни хорошо жилось среди чужих людей, вдруг затосковал, вспомнил свою родину. Примчался он с попутным ветром и застал мать и отца еле живыми, они до того состарились, что охотиться уже не могли, ели корешки, траву и листья. Сын набил им зверей, птиц, наловил рыбы, и родители прожили ещё много лет до глубокой старости. Вот за то, что он их спас от смерти, мать с отцом назвали сына спасителем, Алаиром.

С тех пор Алаир стал жить в этой степи, нашёл себе жену, и от них пошло наше племя аларских бурят.

— Когда я вырасту большая, у меня тоже будет сын, я назову его Алаир, — говорит девочка.

— Ну и шустрая ты, подрастай скорей, там видно будет. Что сейчас загадывать, — смеётся Олхон. — А как без детей жить? Они надежда и радость отца и матери. Знаешь, раньше у бурят, — продолжает она, — счастье складывалось из семидесяти семи частей, в них вся жизнь была.

Для счастья надо,

чтобы солнце светило круглые сутки,

чтобы трава не высыхала,

чтобы земля не трескалась,

чтобы люди обиды не знали,

чтобы у каждого детей было больше,

чтобы человек не умирал,

пока его родные живут…

— Ну и заговорилась я с тобой! Ягоду кто собирать будет? — Бабушка стряхивает с платка крошки, повязывает им туго голову и опять принимается за работу.

Постепенно уходит утренняя прохлада. Степь наливается зноем. Обжигая кожу, палит солнце. Монотонно трещат кузнечики. Горячий пот течёт со лба, попадает в глаза, размазывается по круглым Нилкиным щекам. От жары гудит голова, но как раз в этот момент попадается поляна, сплошь усеянная красными ягодами.