— Кончай, Нилка, — кричит бабушка, — а то нажаришься на солнце!
Она идёт по направлению к Алге с полным тяжёлым ведром, вслед за нею плетётся уставшая внучка.
Собранную клубнику Олхон высыпает на фанерный чистый лист под навесом во дворе и осторожно разравнивает, чтобы ягода лежала ровным слоем.
— Высохнет, возьмёшь с собой в город, — говорит она.
Бабушка, обмотав голову полотенцем, смоченным в холодной воде, засыпает на деревянной кровати, тихо постанывая во сне. Нилка лежит рядом, бездумно смотрит в широкие щели между брёвнами, откуда торчит лохматая пакля. Потом осторожно подвигается к бабушке, как будто ей вдруг стало холодно в этот знойный июльский полдень.
* * *
Нилке так славно жилось в Алге, что она забыла про пережитое в городе. Оно отступило куда-то, вылиняло под лучами солнца, как её нарядное синее сатиновое платье в белый горошек, превратившееся в голубовато-серую простенькую одёжку.
Если вспоминалось Нилке, так только доброе. Как учительница музыки давала ей читать хорошие книжки. Как они вместе с Даримой и отцом шли в больницу встречать Баирку и мать. Как маленький Баирка то и дело вылезал из надоевших пелёнок. Здесь Нилкины воспоминания как будто запинались и кружились, как заботливые птицы вокруг своего гнезда…
Нет, всё-таки она помнила город и скучала по нему. Он неожиданно вырастал перед нею прямо в степи со своими многоэтажными домами и широкими улицами, с нарядной толпой, гуляющей в воскресный вечер по главной улице, мощённой лиственничными брусками. В такие минуты, как ни странно, она ловила себя на том, что её тянет назад в город, к разным и непохожим друг на друга людям, с кем хоть ненадолго столкнула её жизнь и кто волей или неволей был к ней внимателен и добр.
Но вдруг Нилке слышится резкий голос матери, её командирский тон, и сразу бледнеют, гаснут воспоминания, будто на них легла густая тень.
Она ни разу не пожаловалась на своё городское житьё-бытьё. Каким-то неуловимым чутьём девочка догадалась, что ни Олхон, ни Уяна ничего не смогут изменить.
Нилка думала об одном: как бы поскорее ей стать взрослой, самостоятельной.
Озорная почтальонша Эрдени, узнав, что девочка мучается из-за своего маленького роста, посоветовала:
— Ты, Нилка, главное, не спи много по утрам, карауль первый луч солнца, тогда и будешь расти быстро, как хлеб на хорошей опаре.
Но, как назло, сон у неё был крепким, и она никак не могла проснуться и встать до рассвета. Огорчённая Нилка попросила тётку помочь ей, та только засмеялась в ответ:
