Чтобы в юрте горел огонь | страница 30

И снова утомительная дорога. Опускаются сумерки. Проголодавшийся бык то и дело останавливается, тянется на обочину за травой. Далеко над степью разносится его протяжный недовольный рёв. Тётка уже не поёт, не радуется, а замкнуто, отчуждённо молчит.

Нилка боится, что она расскажет бабушке о её проступке, но дома Уяна ни единым словом не обмолвилась о случившемся…

Вот если бы сейчас рядом была тётка, она взяла бы Нилку за руку и повела к Булочкиной матери. Но вместо этого слышится звук отворяемой двери, высовывает голову Антонина и деловито спрашивает:

— Стоишь? Всю ночь будешь стоять, но я своего добьюсь.

Дверь захлопнулась. Домой нельзя. Девочка спускается по лестнице, останавливается у квартиры Кольцовых и тянется к звонку.

Открывает дверь Булочкина мать, одетая в длинный атласный халат.

— Девочка, как ты поздно, а Миша уже спит, — удивляется она.

— Я пришла просить прощения, — бормочет Нилка, не поднимая глаз.

— Что ты, девочка?! Миша сам виноват. Да ты проходи, проходи. Сейчас я тебя угощу. — Булочкина мать протягивает ей два мандарина. — Да ты не стесняйся, ешь, — уговаривает она Нилку и обнимает её. — Виноват во всём Миша. Ты замёрзла совсем. Давай я провожу тебя, а то на лестнице темно.

Накинув пальто прямо на халат, она берёт Нилку за руку, и они вместе поднимаются на четвёртый этаж. Открывает дверь мать. Досада на её лице мгновенно сменяется приветливостью:

— Вы уж извините, такая она у меня — с характером… — начинает Антонина.

— Что вы, она славная девочка, вы не ругайте её, мой сын сам виноват, — заступается мать Булочки.

Она по-прежнему обнимает Нилку, и та ещё крепче прижимается к ней.

— Она у нас всё льнёт к чужим, — смеётся Антонина, и девочка чувствует сквозь смех ревнивые нотки в голосе матери. — К ней всё надо с подходом, а тут времени не хватает: работа, дом.

— Да, у нас один сын, и то уследить не можем, — вторит ей мать Булочки. — А характер — это хорошо, он пригодится в жизни, он уважения требует… Извините, что так поздно зашла, — прощается она и уходит.

Мать ложится спать. Нилка тихонько пробирается в полутёмную большую комнату и пытается разглядеть себя в длинном высоком трюмо. Она поворачивается в разные стороны, внимательно и серьёзно изучает своё круглое скуластое лицо, приглаживает непокорные волосы и хитро подмигивает сама себе.

* * *

С наступлением весны жизнь в семье стала намного спокойнее. Антонина и Семён Доржиевич были заняты своими непонятными заботами. Мать располнела, изменилась в лице, тёмно-коричневая полоска, похожая на тоненькие усики, появилась над верхней губой. Она была по-прежнему беспокойной и хлопотливой, но вдруг в самую неожиданную минуту замолкала, прислушиваясь к чему-то своему, и на её лице появлялась счастливая улыбка.