Катя указала пальцем на кресло-вертелку, что стояло у стола. Жест я расценил как приглашение сесть. Я занял указанное место. Катя села на кровать. Я взглядом указал на плеер, что висел на шее Кати.
– Покупали сами?
– Сама.
– На свои?
– А на чьи же?
– Где покупали?
– В “Терабайте”. Я уже говорила.
– Точно в “Терабайте”? Чек сохранился?
– Нет.
– А гарантийник?
– Я его не брала.
– Не потому ли, что вы покупали плеер не в “Терабайте”, а в “Женских штучках”?
Катя поджала губы, засопела, отвела взгляд. Я продолжил беседу.
– Катя, вы с Лёвой встречаетесь?
– Странные у вас вопросы. Конечно, я с Лёвой общалась. Я же ухаживала за его бабушкой, за мамой. Мы же были в одном доме. Как же я могла с Лёвой не общаться?
– Я говорю не о встречах соседа с соседкой. Я говорю о встречах влюблённых. Я выразился доходчиво?
Катя заставила себя улыбнуться. Когда улыбку накладывают на губы через силу, улыбка смахивает на искреннюю как слизняк на фиалку.
Катя поняла, что я на улыбку не повёлся, когда улыбаться устала.
– Я с Лёвой не встречаюсь.
– Ведь вы соврали, Катя. Вы мне всё время врёте.
Катя подарила мне взгляд, пропитанный вопросом “А не пошёл бы ты, мил человек, куда подальше?”.
Тогда я рассказал про запись, что просматривал на компе охраны “Женских штучек”. Я описал в деталях, как, когда и в компании с кем Лёва покупал “Розовое сердце”.
Катя начала дышать быстрее зайца, что уже час удирает от паровоза по шпалам и никак не докумекает, что можно свернуть с путей в чисто поле. Когда мне показалось, что ещё чуть-чуть, и Катя хлопнется в обморок, я остановился.
Дыхание Кати приходило в норму целую минуту. Все шестьдесят секунд тишины я смотрел на Катю, пытался угадать ответ на мой ход конём. Я видел, как у Кати под причёской извилины ходили ходуном. Катя моего рассказа не ожидала, потому срочно придумывала отмазки.
Катин ответ я не угадал – настолько для моих неюных мозгов отмазка оказалась необычной. С катиных слов, Лёва решил подарить Кате плеер за хорошую работу. Лёве понравилось, как Катя ухаживала сначала за лёвиной бабушкой, затем за мамашей.
Я улыбнулся и высказал догадку: наверняка по той же причине Катя общается с Лёвой по телефону с утра до вечера, да по полчаса за раз. Когда я замолчал, Катя, казалось, проглотила язык.
Когда Катя вспомнила, как говорить, то голос понизила, почти зашептала.
– Отец меня убьёт. Он меня убьёт, точно! Отцу не говорите, а? Он против всех моих парней. И если он узнает, сколько стоит “Розовое сердце”… Начнёт орать, что я проститутка. Вы же меня отцу не сдадите?
