И вот с тех пор прошло много лет, а у меня ни разу не было болей в спине. Даже, когда простужался.
Карагасы старинное название этих лесных жителей. Нынче их именуют тофалары от тюрского «тоъфа, тофа, топа, тоха, тыва», что значит — человек. Между прочим, в 1939 году в составе Иркутской области РСФСР был организован Тофаларский район с центром в селе Алыгджер, но уже в 1950 он был упразднён, и вместо него появились два тофаларских сельсовета — Тофаларский (с центром в Алыгджере) и Верхне — Гутарский (центр — в с. Верхняя Гутара) в составе Нижнеудинского района Иркутской области.
А вот вторая история с исцелением. Она случилась гораздо позже, в 1968 году. Байкал. Небольшая деревушка Листвянка. Я приехал к знакомому егерю, Саше Бурмистеру. А у него горе, наколол недавно пятку, нога распухла, аж багровая. Местный врач настаивает на ампутации, утверждает, что гангрена поразила ногу до колена и может вызвать летальный исход — общее отравление организма. Приводит в качестве примера исторический факт с отцом В. Маяковского, умершего от гангрены руки.
Саша ноги лишаться не хочет и по совету местных старушек я везу его на лодке на остров Ольхон, где живет ведьма, скромно именуемая среди населения «шептуньей».
Приплыли, прошли в ее хату, где ничего не напоминает сказки про бабу Ягу. Чистая сельская изба, портрет Пушкина на стене, половики, свежий воздух, русская печь.
Хозяйка тоже обычная: худенькая женщина неопределенного возраста. Очень черные волосы. Длинные, чуть ли не до пояса. Распущенные и перехваченные у затылка аптекарской резинкой.
Прошли в комнату, женщина осмотрела ногу, поцокала языком, ушла в сарай. Через некоторое время вернулась, поставила на плиту котелок, набросала туда травы, каких–то кореньев, дала воде вскипеть и сняла котелок. А Саше говорит:
— Вон, видишь в полу в доске дырка от сучка выпавшего. Ну–ка встань на эту дырку пяткой.
Он встал с трудом, я его за руку поддерживаю. Стоит. А женщина ходит вокруг и что–то шепчет, не разобрать. Что–то, вроде: «уходи немогуха в дыру, уходи агнь в холоду, в дыру провались…».
Так минут десять ходила и бормотала. А потом уложила его на свою кровать и дала испить из котелка. Весь заставила выпить, больше литра. И мне говорит:
— Он сейчас заснет и спать будет сутки.
Я ее спрашиваю:
— А вы где будете?
— У меня за занавеской вторая кровать есть. А ты, хочешь здесь побудь, в сарае поспишь, а хочешь — езжай, завтра приедешь.
Ну я в сарае расположился.
