И чему он улыбается? Спокойствие боксера или надменность победившего самца?
А может, он и в самом деле наркоман — пару раз Сергей слышал подобные разговоры, естественно, за Мишкиной спиной, но сам никогда воочию не наблюдал, как Попеску разворачивает кулечки с порошком или скручивает косяк.
Бокс, секс, кокс — разница, впрочем, небольшая. В итоге — лежащий на чем–то остром, суди по рези в лопатке Сергей, приподнявший голову и увидевший склонившегося над собой Попеску.
— Живой? — спросил победивший явным нокаутом соперник.
Гребаный сукин сын! Он что, не в курсе, что мышцы человеческого лица способны и на другие гримасы, кроме идиотской улыбки? Интересно, в похоронной процессии он тоже не пытается создать впечатление в конец убитого горем?
— Ну ладно, пошли играть.
Миша Попеску стал предпоследним членом мужской части группы, кто переспал с Таней Гузун. Последним не изведавшим Таниных ласк оставался Сергей, о чем знали все одногруппники, созревшие, похожи для организации собственной букмекерской конторы, принимающей ставки на одно–единственное пари: даст Гузун Платону или не даст?
Сергей же не был уверен, что практика секса с Таней превзойдет его теоретические ожидания. Невольно присутствуя при бурном обсуждении одногруппниками прелестей — как Таниных, так и секса с ней — Сергей чувствовал, как отдельные впечатления парней складываются в целостную картину, в центре которой была она — зеленоглазая пантера, идеальная секс–бомба по имени Таня Гузун. Готов ли был он подорваться на этой атомной, судя по слюнявому ливню, заряжавшему каждый раз, когда кто–то из парней начинал взахлеб рассказывать о минувшей ночи? И если готов, то не ждет ли его самое страшное — укор разочарования, адресованный самому себе за безропотную капитуляцию перед иллюзией?
Сорвался Сергей лишь однажды. Они бежали в сторону консерватории — парни в спортивных костюмах, одногруппники, спешившие на занятие по физкультуре. Асфальтовая площадка, по которой им предстояло гонять потрепанный мяч, была покрыта густой сеткой из трещин, кое–где вспарывавших поверхность до состояния сбивающих с ног кочек. Ребята падали, набивали ссадины на ногах и рвали кожу на локтях, но все равно каждый раз летели сломя голову на никудышную площадку между консерваторией и забором, за которым возводилось американское посольство. «Вы бы так на лекции спешили», крикнул как–то повстречавшийся им декан, крикнул, конечно, вслед, потому что, заметив его, они поддали газу и первые из парней уже сбегали на растрескавшийся асфальт и мяч восторженно взмывал к небесам.
