Он встал во весь рост в ванне: высокий мужчина с тонким, чувственным лицом, настороженным взглядом, сильными, покатыми плечами и длинными, мускулистыми ногами наездника. Теперь, в двадцать восемь, он выглядел гораздо лучше, чем шесть лет назад, когда впервые приехал в Индию. Тогда он был высоким мальчишкой, всего год как закончившим Сандхерст, худым, несмотря на все адски тяжелые упражнения, шагистику, верховую езду, экспедиции в доморощенные пустыни с тридцатью фунтами[9] груза на спине, нацеленные на то, чтобы выбить из молодых людей всякую изнеженность.
– Пожалуйста, сэр. – Динеш стоял с улыбкой в дверях, полотенце в руке. В Пуну он приехал три года назад, бежав с затопленной наводнением фермы в Бенгалии. Джек совершенно случайно встретил его в доме своего приятеля в Дели и был поражен сияющей улыбкой этого бенгальца. Динеш считал эту работу ослепительной удачей судьбы в своей полной трагедий жизни. Знаком того, что его карма, его колесо фортуны движутся к лучшему.
Теперь Динеш и Джек прекрасно ладили между собой. То, что Джек был молодым офицером Индийского, а не Британского кавалерийского полка и мог – после упорной учебы, ведь он не был прирожденным лингвистом, – говорить с Динешем почти что бегло на хиндустани, было предметом гордости для слуги. Ведь он, как и многие хорошие слуги, грешил снобизмом и глядел свысока на других слуг в британских полках, которым приходилось говорить со своими сахибами по-английски. Вместе они уже прошли через многие хорошие моменты в жизни – парады, школу верховой езды в Секундерабаде, ежегодные лагеря в горах, где Динеш, в восторге от такого приключения не меньше своего сахиба, готовил для Джека еду на одном из дюжин огоньков, которые появлялись из земли, как только темнело. Динеш служил ему с почтением и страстью; это смущало и беспокоило Джека, ведь колесо фортуны снова поворачивалось. Все слуги Джека – Динеш, уборщик, повар и ее маленькая дочка – четко понимали свое положение в доме, зорко следили друг за другом и за иерархией. Приезд Розы, несомненно, взъерошит их перья, а Джек не мог подыскать слов, чтобы объяснить ей это.
Он вошел в спальню, простую комнату с низким потолком. Над узкой койкой с москитной сеткой крутился древний вентилятор. На полу лежала циновка из тростника; голые стены украшала лишь одна выцветшая гравюра Озерного края, оставшаяся от прежнего жильца. Шесть недель назад он обратился в полковую лавку с просьбой привезти ему двуспальную кровать, но дела здесь делались медленно; придется напомнить им еще раз.
