Обрываю цитату, читатель прочтет всю эту огненную речь. Вот образец речи, опровергающей и взгляд Андре Зигфрида, и даже его деление ораторов на разряды. В ней каждое слово правда, в ней никаких «двух сторон» нет, она одновременно и «убеждает», и «волнует». Воображаю, как она была сказана (уверен, просто, без крика и без театральных жестов). Судила выездная сессия Московской Судебной Палаты. Забыв на этот раз о Монтескье, Маклаков говорил «вы»: «Они таковы, какими вы сами их создали»... «Вы пришли, когда беззаконие сделали они, а где же вы были тогда, когда беззаконие творилось над ними?»...
«Учитесь на этом примере тому, что нас ожидает, но во имя простой справедливости помните, что не на них ляжет за это ответственность»... Сенатор Арнольд и его товарищи могли счесть себя оскорбленными{10}. Они, однако, постановили ходатайствовать о помиловании долбенковских крестьян. Крестьяне были помилованы.
У старого генерала Драгомирова на столе лежала сабля, а рядом с ней том Спинозы. Он каждый день читал «Этику», не то на сон грядущий, не то перед началом работы. Хвалил: «Умно, очень умно... Глубоко»... А затем показывал на саблю и говорил: «А все-таки это вернее. Какое уже там царство разума? Его никогда не будет, а если оно будет, то продержится две недели».
Он читал «Этику» - и писал «Лекции тактики», «Опыт руководства для подготовки частей к бою» и т. п. Не знаю, как Драгомиров понимал спинозизм. Вероятно, только, как «писаный разум». А может быть, как свежий человек и не профессор, он видел, что это учение начинено взрывчатыми вещества. Да, конечно, выше всего «человек, руководящийся разумом», «единение руководящихся разумом людей». Но то, что есть, и то, что должно быть, - вещи разные. «Люди переменчивы, ибо редки живущие по правилам разума, чаще всего они завистливы и больше склонны к мести, чем к жалости». И связывать людей может не только разум. «Лесть тоже может порождать общее согласие»... Позор тоже способствует общему согласию, если только скрыть его невозможно, - Сталинская круговая порука общего унижения на основе небывалой в истории лести также осуществляет одну из идей этой знаменитой книги, - в каком-то смысле, Сталин сам того не знающий «спинозист»! Генерал Драгомиров в наивности Спинозу упрекнуть не мог бы. «Сабля вернее»? Конечно, на штыках м о ж н о сидеть долго и даже комфортабельно. Но беда «сабли» в том, что она быстро совершенствуется. Быть может, когда-то пуля была дурой, а штык молодцом. Однако атомная бомба уж совсем не дура, а она « верности» никому не обещает. Едва ли и людям драгомировского типа может нравиться хирошимское понимание истории. Что ж делать, в этой «антиномии» между «саблей» и «разумом» мир давно запутался; выйти из нее теперь особенно трудно. Если б где-то, на каком-то островке в Соединенных Штатах, сейчас не хранились сотни атомных бомб, то чествование В.А. Маклакова могло бы происходить разве только на Соловках или на Колыме.
