Ирина Марковна и Борис Иосифович совсем другие. И, может быть, именно поэтому я с ними в очень хороших отношениях, я их люблю и очень им благодарна за то. что они меня не забывают и всё время приглашают к себе.
Мы начали наше путешествие с Эйлата, потом побывали на Мёртвом море, потом - Иерусалим со всеми достопримечательностями, - одним словом, мы по-настоящему увидели Израиль, никуда не торопились. В Эйлате мы были три дня, на Мёртвом море - два. Мы располагали достаточным временем, чтобы ознакомиться со страной, побывать в музеях. Гиды у нас были просто замечательные: умные, образованные, знающие. Они проехали с нами с юга на север, потом мы вернулись в Тель-Авив и оттуда уже полетели домой, в Москву. Эта наша первая поездка в Израиль оставила неизгладимое впечатление. Мы оба пребывали в восторге от Израиля.
К тому времени мы с Борисом уже выезжали за границу, кое-где побывали и каждый раз, когда проходило несколько дней, я ловила себя на мысли, что меня уже тянет домой. Израиль стал первым местом, откуда уезжать мне не хотелось. Я сразу почувствовала, что здесь мой дом. Это было удивительное чувство.
Конечно, эта поездка состоялась благодаря Лёне. Его интерес к истории еврейского народа и к истории Израиля давний и прочный, а когда Лёню избрали президентом Российского Еврейского конгресса, он стал особенно глубоко изучать этот вопрос, который по-настоящему волновал его ещё со студенческих лет. Мы с Борисом шутили, что Лёня гораздо больше еврей, чем мы. Мне кажется, что эта любовь и этот интерес к своим еврейским корням, к иудаизму у Лёни от деда, от моего папы.
Папа, вообще, проявлял большой интерес к Израилю с самого момента образования государства. Я знаю, что любая новость, связанная с Израилем, была для него важной.
Леонид Невзлин
Дед, в отличие от многих, слушал «голоса». Конечно, он никому об этом не рассказывал. Он просто слушал, вникал и анализировал, а я всегда лежал рядом. Понимал ли я что-либо, не столь важно, но сам факт моего присутствия рядом с ним мне очень многое давал.
При этом дед полтора часа, отпущенные им на прослушивание радиоголосов, делил так: пятнадцать минут - на один «голос», пятнадцать минут - на другой, включая, конечно, «Голос Израиля», и так далее. Он обожал Израиль. Даже тогда, когда Советский Союз осуждал Израиль, когда Советский Союз воевал на стороне арабов и в стране была жуткая антиизраильская пропаганда, дед любил Израиль. И мне кажется, он даже гордился тем, что есть такое государство - Израиль!
