Тут в распахнутых дверях торгового центра появился Степан, будто Илья Муромец среди полчищ «тати поганой». Он двигался в противоход входящему потоку посетителей, распихивая их вправо и влево, словно ледокол «Сибирь» заснеженные торосы бескрайней Арктики. Выбравшись наружу, Степан приложил широкую ладонь ко лбу, будто безжалостное солнце пустыни слепило его ясные очи, и внимательно осмотрел подозрительные близлежащие окрестности. Остановив свой зоркий взгляд на моей неприметной особе, великан твердо и решительно направился в мою сторону. Подойдя вплотную, он задумчиво поднял глаза к небу и, запинаясь и экая, обратился непосредственно ко мне:
– У сеньор! Э… Э… Э… Онде фика… фика… Э… У сентру кумерсиал… Э…Э…Э…? (Прим. «Где находится торговый центр?» порт.)
Неожиданно он опустил свои серо-голубые глаза и удивленно сам у себя поинтересовался:
– А на кой фик он мне нужен?
– И действительно! – бескомпромиссно подтвердил я. – Там нет ничего достойного твоего драгоценного внимания. Тем более, что ты только-только оттуда вышел.
Степан остолбенел, словно громом пораженный. Он ошеломленно уставился на меня, будто ангел небесный средь бела дня сошел к нему с заоблачных высот и бесцеремонно поинтересовался, как раб Божий Степан выполняет заветы Господни, и много ли нагрешил за последнее время. Минуты две он заворожено, не мигая, смотрел на мою ухмыляющуюся физиономию. Но вот его глаза сверкнули радостным блеском, и он восторженно гаркнул во всю свою могучую глотку:
– Василий! Дружище!!! Ты ли это?!!
Толпа испуганно шарахнулась от широко раскинувшего руки исполина. А цыган, который имел несчастье как раз пробегать мимо нас, от неожиданности выронил свою бесценную шляпу-сокровищницу. И монеты со звоном рассыпались и раскатились по мокрой мостовой фактически на все четыре стороны света. Глаза попрошайки зло, недобро сверкнули из-под кустистых бровей. И с его уст сорвалось какое-то лихое, замысловатое проклятье. Он упал на колени и начал лихорадочно собирать ускользающую от него добычу.
А Степан, бросившись ко мне, заключил мое бренное тело в свои крепчайшие дружеские объятья. Вот тут-то я действительно пожалел, что имел неосторожность заговорить с двухметровым великаном. Дыхание мое перехватило, ребра затрещали, а глаза начали вылезать из орбит.
– Господи! – мелькнула в голове яркой вспышкой горькая, досадливая мысль. – Почему я вчера не отправил домой заработанные мной деньги? Алене хватило бы на первое время. И отчего я до сих пор так и не соблаговолил написать завещание?
