Конечно, смена караула у Кремлевской стены всегда была гораздо более зрелищной, торжественной и напыщенной. Но смена этого необычного караула была куда более впечатляющей, трогательной и задушевной. Юноша встал перед цыганкой как бы по стойке «смирно», только почтительно склонив голову и прижав снятую шляпу к груди. Цыганчата выстроились слева и справа от атаманши и застыли, будто восковые изваяния из прославленного музея мадам Тюссо. Я не расслышал, что цыганка говорила своему преемнику, но её глухие слова были поучительными, вескими и проникновенными. Часы на башне пробили час дня, и цыганка, круто развернувшись, мерно зашагала прочь от оставшегося на боевом посту «гвардейца». Каждый ее тяжелый, чеканный шаг отдавал глухим и грозным металлическим перезвоном. Казалось, средневековый рыцарь шествовал в полном ратном облачении, звеня кольцами кольчуги и смертоносным боевым оружием. По бокам цыганки, словно преданные оруженосцы, мелко семенили её верные спутники: мальчик и девочка.
Вдруг из складок юбки цыганки вывалились две серебристые монеты и звонко брякнули на брусчатую мостовую. Девочка прытко нагнулась, ловко выловила монеты и крепко зажала их в своем маленьком кулачке. Цыганка медленно и сурово повернула голову в сторону девочки – и монеты быстро перекочевали в недра ее необъятной поношенной юбки.
Оставшись один, парень свершил, по моему мнению, настоящий подвиг, если учесть нынешнюю холодную и промозглую погоду. Он сбросил теплую верхнюю куртку, аккуратно сложил ее у стены и прикрыл грязной подстилкой цыганки. Отважный юноша остался в одной безрукавке на голое тело и в рванных затасканных летних джинсах. Затем парень взъерошил свои густые кудри и жиденькую бороденку, ссутулился, вытянул шляпу вперед на оголенной правой руке и мгновенно превратился в жалкого попрошайку-бродягу.
Его стратегия добывания денег была абсолютно иной, чем у более опытной, но грузной и неповоротливой атаманши. Цепким колючим взором он выискивал во входящем потоке покупателей «жертву» и стремительно бросался за нею, заискивающе склоняясь и жалостливо повизгивая. Пробежав метров 10–20 и получив желанную монету, он мгновенно находил «цель» в выходящем потоке и прытко семенил за ней в обратном направлении. Меня поразила неординарная интуиция, с которой парень выбирал субъект домогательства. Не одна его «ходка» не оставалась без достойного денежного вознаграждения. Он деловито сновал туда-сюда, словно американский космический челнок «Челленджер», постепенно наполняя свою шляпу звонкой и полновесной монетой.
