- Да, - согласился Крон, - дева хороша, но вот дядя - просто урод.
- Ты еще не видел ее братьев, те вообще, как на подбор, настоящие чудовища.
- Слушай, братец, - взмолился Океан, - скорее верни мое прежнее обличие. Мне пора возвращаться домой, но в таком насекомом виде, я там появиться не могу.
- Что ты от меня хочешь, - бурчал Крон, пряча шкатулку, - я тебя в такое чудовище не превращал. Чтоб тебе помочь, нужно иметь противоядие - волшебное слово, у меня его нет, - сказал он, как отрезал.
- Сделай же что-нибудь, - молил Океан, заламывая руки, - ты же ученый, у тебя вон столько мудрых книг.
- Это все научные книги и к колдовству не имеют ни малейшего отношения, к тому же, к колдовству я отношусь предвзято, ведь я ученый, а не какой-то там шарлатан.
Океан аж поменялся в лице, зашипел, будто шмель гудючий.
- Слушай, брат ты мой любезный, помогай быстрее и считай, что это я тебе помогаю.
Крон, кряхтя и качая головой, отправился в потайную комнату.
- Гак, Мак, Брак, так перетак, это я ему не хочу помочь, это я ему не помогаю? Гак, Мак, Брак, так перетак, - ругался он, - я только тем и занимаюсь, что помогаю, я уже бегу, скачу и подпрыгиваю, разыскивая противоядие, а он еще смеет меня упрекать в непрофессионализме.
- Какая же ты свинья, - обижено гудел Океан, - посмотри, в каком я состоянии, мне бы принять нормальное обличие, помыться, побриться, а ты свинья чехонская, тянешь время.
Кампа в Ирии
Ализонки, испачканные душистым медом, отправились к реке окунуться, заодно смыть пыл солнечного зноя.
Тишина и благодать бескрайней степи убаюкивала и расслабляла, по чуть протоптанной тропинке девушки, не спешно, двигались к реке Орель. Небольшая полянка, по краям густо поросшая тростником и кустиками камыша, выглядела сказочно, пестрела россыпью степных цветов, от которых невозможно было отвести глаза. Девушки везде и при любых обстоятельствах останутся девушками, разве можно пройти и не сорвать такую красоту, заплести себе в косы венок из синих, красных, желтых и бурых волошек.
Увенчанные цветными коронами степные принцессы на миг утратили ощущение реального времени, они словно сроднились с этой красотой, став таким же прекрасным творением матери земли, взрастившей все живое и эти дивные цветы.
Треск камыша развеял розовые мечты, огромный кабан, срубая своими острыми клыками тростник, выскочил на поляну. От неожиданности Ализонки замерли на месте, вжавшись в землю. Зверь стоял, принюхиваясь, поворачивая в разные стороны свое свиное рыло, высматривал вокруг себя налитыми злобой и кровью глазами. Негнущаяся шея не давала возможности зверю вертеть головой, и эта особенность спасла им жизнь.
