Подойдя к девушке, старуха некоторое время рассматривала её.
А затем вытащила из своих волос медную булавку, произнесла заклинание:
- Дух ивбюл, явись. Дух ивбюл, явись,- тут же вонзила в сердце девушки иглу, посыпая ее черным порошком.
Но что это! И медная игла, и черный порошок в один миг вспыхнули ярким пламенем, руки колдуньи задрожали, она уронила склянку и с криком ужаса, бросилась бежать.
Но Риф догнал ее и, схватив за волосы, спросил:
- Что произошло, разве ты не в силах мне помочь?
Шеймина мать, обливаясь холодным потом, шептала, указывая на девушку:
- Она сильнее меня. Она - великая демоница, берегись ее. Она - твоя погибель. Она - погибель нашего мира. Сердце этой девушки таит в себе погибель нашего мира.
Но от прежней любви ее я излечила, теперь она твоя, махнув платком колдунья растворилась в небытие. Лиш в зыбком и вязком воздухе еще некоторое время висели пророческие слова предсказания. Берегись ее, она - твоя погибель. Она - погибель нашего мира.
И тут же чья-то нежная, почти невесомая рука легла на плечи Рифа.
От неожиданности он буквально отскочил в сторону, стоял и зачарованными глазами смотрел на прекрасную девушку, на все те перемены, которые случились с нею. И, правда, случилось чудо, девушка, до того холодная, безжизненная, выздоровела. Перегорела душа, исцелилось тело, любовь вспыхнувшая в ее груди, горела искрящимся огоньком страсти. Будто легкая, невесомая пушинка парила она в воздухе, не касаясь земли.
Приблизившись к юноше, она нежно прижалась к его груди.
- Любимый мой шептала Кампа прижимаясь все сильнее и сильнее.
- Уж не сон ли мне снится,- думал он,- такая перемена, просто жуть.
А девушка все сильнее, и сильнее прижималась к нему, осыпая страстными поцелуями, и тут в сердце Рифа вонзилось острое любовное жало, а затем жар страсти охватил его тело, разгораясь все сильнее и сильнее.
Вот, что значит любовные чары, а вы говорите гипноз…….
Болотные кровопийцы.
Да уж! Гипноз - это великая сила, с этим вряд ли кто поспорит, а уж Феникс и подавно.
Загипнотизированый он буквально висел между небом и землей, колдовские чары совершенно сковали его волю. То же самое происходит с животными, попавшими под гипноз удава, они все понимаю, знают, что живьем лезут к нему в глотку, но поделать ничего не могут.
В призрачном свете луны и далеком мерцании звезд он отчетливо видел лицо старушки. Худые вытянутые щеки, дряблый подбородок, почти соприкасавшийся с висящим вниз носом, когда-то зеленые, но теперь выцветшие глаза с очень короткими красными веками, блистали в ночных сумерках, будто глаза зловещей птицы.
