Исаакий еще стоял в лесах, но на его фронтоне, со стороны Невы, вам уже могли открыться «величественные барельефы «Воскресения», работы славного французского скульптора Лемьера, автора скульптур, украшающих фронтон Мадлен».
Право, кто из нас знал, что Мадлен, которую парижский эмигрант видит почти каждый день, так странно близка нашему далекому, померкшему Исаакию?
И не раскрывается ли в этих барельефах Лемьера на Исаакий одно из таинств былой империи – творческое сочетание России и Европы в единый образ, и притом на самых высоких дорогах художества и красоты?…
А у Михайловского дворца – если упомянуть и о дворцах – вы могли тогда увидеть «в саду, под молодыми деревьями, несколько бонн, которые приходят сюда играть с детьми».
И в Императорской публичной библиотеке, в вестибюле, вы прочли бы, что библиотека открыта для посетителей три раза в неделю: в среду, четверг и пятницу, от 10 часов утра до 8 часов вечера…
Бонны в дворцовом саду и эти часы библиотеки – такие живые, точно написанные сегодня для нас, – вот о таком Петербурге – не о величестве его архитектуры, а о живом Петербурге сороковых годов, со щемящим светом невских закатов, и расскажет вам французский гид Беллицарда.
Его неизвестный автор вовсе не думал о потомстве. Он обращался к живому современнику, и потому, вероятно, с магической силой, живым огнем, горит в этой маленькой книжке старинный Петербург.
И все давно мертвые имена, которые он вызывает, и мелочи, упоминаемые им вскользь, – подымутся и окружат вас странно-живой толпой.
Точно ничего не свершилось, а есть то, что было и будет, и непогасим вечный город Петра, и дышит сегодня так же, как и в далеких сороковых годах…
Правда, у Чернышева моста или на Невском проспекте вы можете встретить невысокого и худощавого человека с очень длинным носом.
Незнакомец, чуть горбясь, быстро пройдет мимо, обдав вас холодным шумом черной шинельки. Вы заметите пустынный и тягостный огонь его глаз. Так, может быть, встретите вы Гоголя, бегущего от призраков и страшилищ, уже окруживших его в столице.
Но ваш гид не встретит там призраков.
Прежде всего он посоветует вам разменять тысячу рублей синими ассигнациями на серебро: за тысячу вам дадут 285 рублей и 71 и три седьмых копейки серебром. Заметьте, что николаевский рубль равен примерно 13 теперешним франкам.
Идите же отдыхать с дороги в гостиницу ли Демута на Мойке, или в его же ресторацию на Большой Конюшенной. Там бывает высшее петербургское общество, вероятно, потому, что ресторация Демута – старейшая в столице.
