Себастьян позвал трактирщика.
– Что прикажете, господин Нулиус?
– Локк, хоть ты нас рассуди.
– В каком смысле? – спросил трактирщик.
– Как, по-твоему, племянница бургомистра конопатая? Я хочу сказать, есть у нее веснушки?
– Странное дело, сударь, что они то есть, то их нет.
– Как это?
– Сначала они вроде бы были, потом – вроде бы нет, а потом снова были.
– Ничего не понимаю, – рассеянно проговорил Себастьян и опустился на стул.
– Сударь, – попытался утешить его Локк, – я, признаться, ровным счетом в этом ничего не понимаю. С тех пор как я женился на моей Лизхен, я не в состоянии отличить красавицу от урода.
Профессор Инсекториус буквально хрюкал от смеха, архивариус же был гораздо спокойней.
– Не обращай внимания на Артура, мой друг, – говорил он Себастьяну, – он слишком навеселе. И не сердись на меня за то, что я невольно обнажил твою душевную тайну. Леонора необыкновенно хороша, коли ты ее такой находишь. И порешим на этом.
– Я не сержусь, – промолвил Себастьян. – Просто в недоумении: или я сошел с ума, или вы бредите, не замечая очевидного.
– И это не исключено, – согласился архивариус и, поднявшись, добавил: – Пора по домам.
Поднялся и Себастьян, но выяснилось, что профессор выбраться из-за стола не может. Он ерзал, упирался руками в стол, но все было тщетно. Друзьям пришлось помочь ему. Они вытащили его, поставили вертикально и, поддерживая с двух сторон, вывели из трактира.
Оказавшись на воздухе, профессор взбодрился.
– Какая красота! Нет лучшего места на земле, чем Нустерн!
– Ночной Нустерн, – добавил звездочет.
– Это замечательно! – продолжал восхищаться профессор, размахивая руками и поминутно теряя равновесие. – Ночь, луна и три добрых товарища. Вот ты меня понимаешь, Себастьян. Ты – романтик. А этот бумажный человек разводит одни только непонятности. Вот скажи, Бальтазар, – обратился он к архивариусу, – ночь прекрасна или таинственна?
– И то и другое, – ответил архивариус.
– Вот видишь, – скорее промычал, чем промолвил профессор.
Друзья не спеша шли по ночному городу, переходя из переулка в переулок, попадая то в кромешную тьму, то в слепящее серебро лунного света. Профессор, в отличие от Себастьяна и архивариуса, редко видел ночной город и теперь был в полном восторге. Ночь слизала краску с домов, луна сделала голубоватыми и предельно рельефными черепичные крыши. Тусклые огоньки в окнах гасли один за другим. Улицы были пусты и гулки.
Внезапно впереди по улице в лунном свете обозначилась темная фигура. Кто-то поспешно шел им навстречу. И только поравнявшись, они с удивлением узнали Эмилию Инсекториус.
