Она поклонилась и собралась было уходить, но взгляд ее задержался на Себастьяне. И не случайно: в то время как все присутствующие благодарили гостью за приглашение и, раскланиваясь, прощались с ней, звездочет даже не пошевельнулся. Он догадывался, что выглядит нелепо, а возможно, и смешно, но ничего не мог с собой поделать. Он стоял столбом, не в силах оторвать взгляда от Леоноры.
Брови девушки поднялись вопросительной дугой, а уголки губ дрогнули.
– До свидания, господин звездочет, – подчеркнуто произнесла племянница бургомистра и направилась к двери. Архивариус поспешил проводить ее. В дверях девушка снова обернулась и быстро посмотрела на Себастьяна. Но это был совсем другой взгляд – внимательный, вопросительный, даже чуть испуганный, словом, совершенно необъяснимый.
За окном послышался удаляющийся звук отъезжающей кареты.
Себастьян обнаружил, что уже сидит за столом, но прошло еще несколько минут, прежде чем он пришел в себя.
– А я говорю, что ты все придумываешь, – говорил тем временем профессор. – У тебя, дорогой мой архивариус, чрезвычайно развито воображение. Ты, пожалуй, начитался мистических манускриптов, вот тебе на каждом шагу и мерещатся двусмысленности и тайны.
– О чем это вы говорите, друзья мои? – спросил Себастьян.
– Да ты не спишь ли, Себастьян? – воскликнул профессор. – Ты разве не слышишь, как наш архивариус пытается меня убедить, будто мы – свидетели каких-то таинственных событий.
– Ничего подобного, – возразил архивариус. – У меня и в мыслях нет убеждать тебя в чем бы то ни было. Просто я высказал свое мнение. А что касается манускриптов, то я их читал, и немало, и, признаться, горжусь тем, что замечаю тайны. Да-да. Наш мир полон тайн, и тем он прекрасен. Только не надо путать тайну с секретом. Иная тайна – не секрет, хотя она и не перестает оставаться тайной, а иной секрет – не тайна, и цена ему ломаный грош, хотя многие умы буквально бьются над его разгадкой. Я, право, удивляюсь, Артур: как это ты, ученый, бежишь от тайн, довольствуясь секретами?
– Не путай меня, книжный ты человек! Тут есть некоторая разница: я имею дело с тайнами природы, которые превращаю в факты, а затем с величайшей любовью систематизирую. А ты эти тайны разводишь, как разводит розмарины моя ненаглядная супруга.
– Не слишком удачное сравнение, – проговорил несколько раздраженно архивариус.
– Отчего же?
Себастьян смутно слышал этот разговор. В голове его роилось множество разнообразных мыслей, но они оказывались верткими, так что он не в состоянии был ухватиться ни за одну из них. То слышался ему голос Леоноры, то чудились ее глаза, то неожиданная бледность ее лица, а то вдруг, почему-то рассеянная улыбка восторженного Самюэля Карабуса. Одно он понимал совершенно ясно: с ним произошло что-то необыкновенное, что-то в высшей степени прекрасное, и одновременно пугающее. И он, кажется, уже знал этому название.
