– Гуго совершенно меня успокоил, – говорила старая нянька, – пообещав исполнить заказ в самый короткий срок и с величайшей аккуратностью. Потом он битых полчаса рассказывал о своей дочери, которой давно пора замуж, а он как бедный отец не знает, какой из женихов лучше.
– Хорошо, – с глубоким вздохом промолвил Себастьян, – передай ему, что, как только освобожусь, составлю гороскоп для его дочери.
Себастьян отправился в кабинет навести порядок в результатах своих ночных наблюдений. Ближе к вечеру, когда работа звездочета была в полном разгаре, на пороге кабинета появилась старая Марта.
– Извините, господин Нулиус, что отвлекаю вас от дел, – сказала нянька, – но только что этот шалопай, сынок алхимика Бертольда, принес записку от Эмилии Инсекториус.
Себастьян смотрел на Марту, и было видно,что он все еще пребывает в мире никому не понятных астрономических вычислений.
– Вам записка от супруги профессора Инсекториуса, – медленно и громко повторила Марта.
– Я понял, – отозвался звездочет, – но при чем тут Бертольд?
– Да ни при чем. Просто записку принес Нок, его сынишка. Видно, Эмилия отправила записку с первым подвернувшимся ей мальчишкой. Должно быть, что-нибудь срочное.
– А почему от Эмилии? – удивился звездочет.
В ответ Марта лишь пожала плечами. Себастьян быстро пробежал глазами записку, и на лице его отразилось еще большее недоумение.
– Ничего не понимаю, – проговорил он и протянул листок няньке. В записке было следующее:
«Господин Нулиус, только Вы один можете мне помочь! На Вас вся моя надежда, ибо я всего лишь слабая и беззащитная женщина. Если Вам дорог Ваш друг, если Вы питаете хоть каплю уважения ко мне, придите и прекратите этот кошмар. Умоляю, поторопитесь! Он совершенно безумен, он способен разрушить весь дом!
С искренним уважением
Эмилия Инсекториус».
В некоторых местах чернила были слегка размыты, как если бы на них брызнули водой.
– Ты что-нибудь понимаешь, Марта? – спросил Себастьян, когда та отложила записку.
Фрау Марта пожала плечами и промолвила:
– Ясно одно: вам нужно как можно скорее идти к профессору.
– Да-да, – согласился звездочет, – но как некстати!
– Ничего страшного, ведь только начало вечера. Быть может, недоумение разрешится быстро, и вам еще удастся сегодня поработать.
Себастьян спустился вниз, накинул плащ и вышел из дома.
Очутившись на улице, он удивленно огляделся по сторонам. Прохожие были разодеты пестро и празднично. У Западных ворот вместо одной стояли три цветочницы, что бывало только в дни больших торжеств.
