В это время в хижину вошли двое: старая египтянка Хити, жена Пинема, и их внук Фоше, красивый стройный парень, лет 16 с глиняным кувшином на плече.
Старая Хити сейчас же принялась раздувать огонь на очаге и подкладывать в огонь комья сушеного навоза (дрова в Египте слишком редки и дороги).
Запахло едким запахом нашатыря.
Потом на продолговатом, немного вогнутом камне она стала камнем же растирать какие-то зерна, смачивая их слегка водой.
Затем из растертой муки сделала круглые лепешки и, разложив их на плоский камень, сверху засыпала горячей золой перегорелого навоза.
— Ну и ну… — покачал головой Ваня Петенко, — живут же люди…
Ребята в это время снимали и раскладывали у стены свои заплечные мешки. Коричневый Фоше с интересом рассматривал наших белокожих ребят и их загадочные вещи, лежащие у стены и с не меньшим интересом прислушивался к незнакомому говору ребят. Потом он что-то сказал, обращаясь к Масперо, а Масперо, улыбаясь, перевел нашим ребятам:
— Он спрашивает, не подданные ли мы побежденного даря Хетисару, привезенные пленниками из далекой Сирии.
Сережа, тоже улыбаясь, оказал:
— Ответьте ему, дядя Масперо: нет, мы свободные граждане первой в мире республики рабочих и крестьян. Никаких царей, никаких фараонов у нас нет теперь, а какие были, без оглядки убежали из нашей земли, боясь наказания за гнет и насилия. Нашей страной правят рабочие и крестьяне.
— А Николашку казнили, — прибавил маленький Гриша, улыбаясь сквозь боль.
Дядя Масперо перевел ответ и ребята увидели, каким любопытством загорелись глаза Фоше.
Он сказал:
А разве есть такая страна? Я никогда не слышал о ней… Вы мне расскажите о ней.
Парень понравился нашим ребятам, но, к сожалению, исполнить его просьбы в этот раз они не могли.
Весть о приходе в хижину старого Пинема белокожих странно одетых ребят разнеслась уже по деревне. Дверное отверстие хижины все больше и больше закупоривалось коричневыми лицами, старыми и молодыми. В полумраке сверкали только белки глаз и зубы и слышался гул спорящих голосов.
Всем хотелось увидеть наших ребят, и в дверях и за дверями была давка, шум и крики.
Фоше и старая Хити сердились, стараясь осадить любопытных, сдерживая их в дверях и боясь, что напором толпы стены хижины будут разрушены.
Но этого не случилось, а случилось вот что:
Почти внезапно шум прекратился, толпа расступилась и в дверях появился старый Пинем, а за ним кто-то очень толстый, надменный и надутый с совершенно лысой головой. Он вошел в сопровождении двух парней, из которых один нес какой-то бумажный сверток, а другой ящичек со всевозможными талисманами: статуэтками из глины и воска, освященными тряпочками, изображениями жуков, птиц, обезьян.
