Но так как второму радисту все равно на вахту заступать только с 0 часов и раньше радиограмма не будет передана, то мы пригласили Олега Ивановича выпить с нами чая. Он согласился, мы достали пакетик чая на бирочке, чашку и налили туда кипяток. Пока чай настаивался, Олег Иванович стал внимательно рассматривать бирку на ниточке пакетика чая и, как настоящий моряк, тут же стал рассказывать историю о том, что он совсем молодым мотористом был на стоянке в Бомбее, где в советском торгпредстве проживал какой-то грузин — профессионал разведения чая, и который вроде бы учил индусов, как надо выращивать чай. И что этот чайный профессионал учил Олега Ивановича, как необходимо обращаться с чаем, заваривать его, оценивать и прочее. Мы уже почувствовали, что в воздухе запахло анекдотом. И ситуация действительно стала анекдотичной, когда Олег Иванович, отхлебнув из чашки азербайджанский чай с приколотой биркой «Lipton», таки изрек: «Вот это чай, какая терпкость, какой вкус! Не то, что наши — грузинский или азербайджанский!»
Какое-то время были страшно модными индийские марлевые платья-сарафаны с широкой резинкой на груди. Народ закупал их десятками, как-то провозили через таможню, потом сбывали в Одессе. Ходим по базару в Калькутте, моряки передвигаются между лавчонками, торгуются до посинения. У одной из лавочек матрос из моей группы перебирает эти платья уже минут пять. То одно возьмет, то другое. Пятое, десятое… Продавец-индус сначала спокойно смотрел, потом занервничал, и, наконец, указывая рукой на гору лежащей перед лавкой марлевки, истошным голосом завизжал: «Адинаковий!»
• • •
Начальником радиостанции я стал совсем молодым — в 23 года. Плавценз у меня уже был, образование — среднее специальное — позволяло, и после очередного рейса я пошел в отдел кадров к своему инспектору и взял направление на сдачу экзаменов на звание радиооператора первого класса. Наличие такого диплома позволяло занимать должность начальника судовой радиостанции на всех типах судов. Сначала надо было сдать экзамены по пожарной безопасности и по технике безопасности.
Я почитал учебник по пожарной безопасности и довольно спокойно сдал экзамен. После этого сразу пошел на технику безопасности. И тут у меня процесс сдачи застопорился. Я взял учебник, почитал его ночью, наутро явился сдавать — и не сдал. Надо сказать, что дело это было нелегкое, так как учебник содержал сведения по технике безопасности по всем судовым специальностям сразу, и запомнить информацию, относящуюся к работе палубной или машинной команды, было довольно сложно. Ну, к примеру, мне, радисту, попался такой вопрос: «Как осуществляется тушение факела, которым разжигаются форсунки парового котла?» Я с трудом представляю, что такое форсунка, а тут еще и факел, которым она разжигается… Информации, относящейся к моей непосредственной работе, в этом учебнике было совсем мало. Но сдавать как-то надо было, я себя уже не представлял не начальником радиостанции. Опять сел, зубрю, через пару дней прихожу — снова завал. Это уже серьезно. Как мы говорили, «дело пахнет керосином»! Лаборант — то ли военный отставник, то ли пенсионер пароходства — довольно серьезно мне сказал, что если в следующий раз не сдам, то он сообщит инспектору отдела кадров. Настроение — хуже некуда. А надо сказать, что тогда в связи с попытками внедрения «вычислительной техники и автоматики» в кабинете техники безопасности установили экзаменационные приборы по типу тех, на которых сдают экзамены в ГАИ: десять окошек с вопросами и ответами и кнопки рядом с ними. Включается прибор, и поочередно надо нажать на кнопки с правильными ответами. Ответил правильно на все вопросы — загорается «отлично», один ответ неправильный — «хорошо», два неправильных — «удовлетворительно». Карточки с вопросами периодически заменяются. Лаборант с добродушноспокойным видом подходит к приборчику, ключиком открывает корпус, меняет карту с вопросами. Также осуществляется и проверка правильности ответов. Внутри корпуса прибора есть переключатель, который в одном положении позволяет работать в нормальном режиме, а в другом — позволяет блокировать все кнопки с неправильными ответами. Поняв, что идти прямым путем у меня не получится, я запомнил размеры ключика — такого же, как для завода детских игрушек, — и уехал на выходные к родителям в Кишинев. Дома я изготовил дубликат этого ключика и, с внутренней уверенностью в победе, утренним дизелем в понедельник приехал в Одессу и явился в кабинет техники безопасности. Процесс пошел обычным путем: лаборант вставил в прибор карту с вопросами-ответами, усадил меня за него и, как всегда, удалился из кабинета минут на десять-пятнадцать. Не теряя времени, я открыл приборчик, переключил тумблер и стал нажимать кнопки. Нажимались только с правильными ответами. Я их записал, нажал сброс, снова переключился на режим экзамена, закрыл приборчик ключиком и нажимал на уже известные мне правильные ответы. Чтобы не вызвать ненужных подозрений, на один из вопросов специально дал неправильный ответ. Нажал итог — высветилось «хорошо». Сразу спало напряжение последних дней. У соседнего прибора какой-то моряк тоже сдавал экзамен по технике безопасности. Шепотом я сказал ему: «Давай помогу!» «Я пока сам пробую», — тоже шепотом ответил он. «Ну-ну, давай», — подумал я про себя и стал дожидаться прихода лаборанта. Тот появился и так же добродушно проверил мои ответы, поставил мне зачет, и два экзамена остались позади. Далее были экзамены в службе связи пароходства, но это было уже легче, так как свою работу я знал хорошо.
