— Ну, за наше счастье.
Владимир Иванович выпил и раздумчиво добавил:
— Откровенно говоря, закралось у меня сомнение. Налети подряд, одна за другой, две крупных волны, как их называют, сотая и сто первая, и — суши лапти.
Зажевал колбасой, разлил остатки. К нему возвращалось добродушие. Уже не сердился.
— С народом повезло. Моряки вели себя, как надо, прямо геройски. Полагаю, на промысле хороший сколотится экипаж, обойдемся без кадровых проблем.
Капитан в упор глянул на меня, своего оскользнувшегося старпома. Чуть улыбнулся, молвил без досады:
— А тебе, милый мой, советую, очень советую: всяким там боцманам, мастерам и прочим «сержантам» показывай свою командирскую волю, хоть ты и моложе. Пальцы им в рот не вкладывай — живо оттяпают. «Академиев» не кончали, а практика у них богатая: не одного такого, как ты, добренького, схарчили. Ну, давай, допьем, чтоб дома не журились.
…«Ясень» постоял еще носом на волну, потом она улеглась, и к вечеру мы повернули к Фарерским островам, в район стоянки плавбаз. На основательный ремонт.
Боцман, когда все успокоилось, взялся было за старое. Да меня всякие там Филимонычи более не страшили. Понял я: мало уважать других. Это необходимо. Но не менее важно, чтобы тебя тоже уважали. Чего добиться без твердого характера нелегко. Но сумеешь — и никакая «спутная волна» не утопит. А ведь кое-кого из нас она и в самом деле настигает и губит. Скользил, скользил человек по поверхности жизни, подгоняемый благоприятным ветерком судьбы, взлетел с его порывом на самый гребень, и вдруг раз — и нет человека. Полный провал, скрылся с головой, только пузыри на воде остались…
В венесуэльском порту Кумана одним погожим апрельским днем знакомая со швейцарской яхты сказала, что сюда зашла русская яхта. Я побежал к другому причалу и увидел 40-футовую почти новенькую яхту «Advayda» под английским флагом. В кокпите стояла молодая красивая женщина. Я поздоровался с ней по-русски. Она протянула руку и представилась: «Тара». — «Но вы ведь русская?» — «Конечно, русская». — «Имя необычное у вас». Она улыбнулась. Из кабины вышел ее партнер — молодой мужчина с широкой, хорошей, очень русской улыбкой. «Ананда Лока», — назвал он себя. «Странно, — подумал я, — название яхты непонятное, флаг — английский, называют себя какими-то индийскими именами». Но этот вопрос я оставил «на потом». Мы, как яхтенные люди, заговорили о главном: откуда, куда. Они пришли из Бразилии, где провели несколько месяцев, собираются идти через Панамский канал в Перу. «Будет очень сложно против течения и господствующего южного ветра. Я был в Кальяо два раза, правда, на большом судне, и знаю этот район, — сказал я. — А почему Перу?»
