С этими словами он стал подниматься по лестнице, быстро преодолел ее и скрылся в галерее.
Оставив Минерву и гранд дам, смотрящих ему вслед.
Мгновение царило ошеломленное молчание.
Вздохнув, Минерва повернулась к гранд дамам и обнаружила, что все взгляды прикованы к ней.
Августа махнула рукой в сторону лестницы.
— Вы хотите сами? Или это должны сделать мы?
— Нет.
Девушка не хотела, чтобы он сделал что-то непоправимое или оттолкнул кого-то из них; несмотря на все это, все они хорошо относились к нему, и их поддержка будет неоценима — не столько даже для него, сколько для его избранницы — в ближайшие годы. Минерва повернулась к лестнице.
— Я поговорю с ним.
Приподняв юбки, она быстро поднялась наверх, затем поспешила следом за ним в башню. Ей нужно было улучить момент и заставить его сделать какое-либо приемлемое заявление, или гранд дамы останутся. Надолго. Они были настроены настолько же решительно, насколько он упрям.
Минерва предположила, что он отправился в кабинет, но…
— Черт!
Девушка услышала, как он направился к своим апартаментам.
Его личные апартаменты; она поняла предупреждение, но пришлось его проигнорировать. Она не сможет отговорить гранд дам, поэтому ей придется встретиться с рычащим волком в его логове.
У нее нет выбора.
Открыв дверь, Ройс направился в гостиную. Остановившись, прислушался и, выругавшись, оставил дверь открытой; она уже подходит к его апартаментам.
Очень неразумное решение.
Эмоции предыдущего вечера, еле успокоенные им до приемлемого уровня верховой ездой до синяков, снова взревели в яростной агрессии при виде гранд дам, расположившихся в его холле, намеренные заставить его согласиться взять в жены одну из леди из их адского списка.
Он изучил проклятый список. Он понятия не имел, как кто-то из гранд дам могли себе представить, что он мог просто так, хладнокровно выбрать одну — все они были значительно моложе него — а затем провести остаток своей жизни привязанный к ней, осуждая ее за это…
Осуждая их обоих. Эта жизнь будет в точности похожа на ту семейную жизнь, которая была у его матери и отца.
Ни в семейной жизни его друзей, ни в браках его бывших сослуживцев, ни в семье Хэмиша ничего подобного не было.
Нет. Потому что он Вулверстон он должен быть лишен такого, осужденный вместо того на союз, который традиционно заключали в его семье, только потому что он носил это имя.
Потому что они — все они — думают, что знают его, знают каким человеком он был, потому что им известно его имя.
